Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Волонтерами из публики шкафик весь обмотан веревками.
Наложены сургучные печати в десяти местах.
Все удивительно чисто и красиво.
— Неужели она, в самом деле, очутится там!.. Под крышей!.. Ведь это волшебство!..
— Я думаю, что нет…
— Вы знаете, факиры с помощью массового внушения достигают еще более изумительных результатов…
На шкаф Роберт Робс накинул поверх веревок и печатей черное покрывало.
— Прошу публику удалиться с арены!..
Нехотя очистили от посторонних
— Раз! Два! Три! All right [470] .
Робс хлопнул в ладоши.
— Прошу публику на арену…
— Прошу убедиться, что печати целы!..
— Прошу убедиться, что веревки целы!..
— Прошу отпереть шкаф… Мисс Берта Берс исчезла… Но ненадолго… Раз!.. Два!.. Три!.. All right!..
Все глаза устремились к потолку, где на канате, перекинутом через блок, висел, чуть покачиваясь, ящик.
Одетые в ливреи шталмейстеры бережно, словно священнодействуя, стали спускать ящик. В зале не было ни одного глаза, который не следил бы жадно и ревниво за плавным спуском этого сокровища.
470
Ладно, готово! — английское восклицание (Прим. авт.).
Даже клоуны застыли в вопросительно-выжидательной позе.
В коридорах входа за кулисы приготовились к выходу по первому знаку режиссера несколько пар лакеев с цветочными и драгоценными подношениями бенефициантке от публики и дирекции.
Все ниже, все ниже ящик.
Вот уж он коснулся земли.
Роберт Робс топориком разрубает канат.
Торжественно раскрывает крышку и… отскакивает, как ужаленный.
Ящик оказался пустым!
II. ФОКУС РОБЕРТА РОБСА
На мгновение цирк замер. И вдруг — закипел.
— Что такое? В чем дело?..
— Где Берта?..
— Нас обманули!
— Шарлатанство!..
— Чего полиция смотрит!..
Роберт Робс, не веря своим глазам, еще раз подскакивает к ящику и, бледный, испуганный, бросается с арены.
По пути наталкивается на корзину цветов, падает в нее, опрокидывает еще какие-то подношения, бежит к себе в уборную, бежит в уборную Берс…
— Где Берта!.. Где Берта!.. M-lle Берта!..
Директор цирка, тоже предчувствуя какое-то страшное несчастие, бежит за ним.
В уборной лежит огненно-красное платье Берты, значит, она даже переодеться не поспела.
Робс бросается к тайному выходу из цирка на дворик, из этой двери Берта должна была выбежать, по наружной пожарной лестнице взобраться под купол цирка и лечь в ящик.
В то время, когда внимание всей публики занято завязыванием и опечатыванием шкафа, пустой ящик под потолком незаметно должен был заменяться другим,
Робс бросился было на дворик, чтобы посмотреть, не сорвалась ли Берта с лестницы и не лежит ли на мостовой с раскроенным черепом.
Но жандарм преградил ему дорогу:
— Вы арестованы! Следуйте за мной!
Изумленный Робс пожал плечами, испуганно поглядел
на жандарма и машинально пошел за ним.
Директор не отставал от них.
В кабинете директора дрожащий фокусник повторял:
— Я не виноват! Какое-нибудь несчастье!.. Честный фокусник не хотел скандала!
На допросе выяснилось, что Роберт Робс — виленский мещанин.
С германской подданной Бертой Берс познакомился только два месяца тому назад.
Имеет ли она родных или знакомых в Германии, — не знает.
Состоит ли здесь в сообщничестве с другими германскими подданными, — не знает.
Знакома ли с германским подданным Августом Мейером, — не знает.
В чем обвиняется арестованный вчера Юлиус Швальбе, — не знает.
Не подозревал даже о том, что в цирке находятся жандармские власти с предписанием арестовать Берту Берс.
Кто сообщил Берте Берс, что ее ожидает немедленно после окончания номера арест, — не знает.
Куда скрылась она, — не может догадаться… А в публике уже на тысячу ладов повторяют:
— Берта Берс оказалась немецкой шпионкой. Пришли ее арестовать, но она таинственно исчезла, избежав ареста.
III. ЖЕНА ИГРОКА
Марья Николаевна радостно прислушивалась к мерному дыханию детей.
— Слава Богу… Значит, мне показалось, что у Лилички жарок… Если метроном дыхания работает правильно, значит, все в порядке.
Еще раз бросила взгляд на потешно вздернутый носик хорошенькой пятилетней девочки, поправила сползшее одеяльце на кроватке восьмилетнего сына и, вся еще пропитанная святостью детской, вошла к себе в будуар.
Она давно привыкла к одиночеству долгих осенних и зимних ночей.
Что поделаешь, муж работает. Странно называть его работу работой, но она дает хороший заработок, позволяющий жить чуть ли не в роскоши. Муж — игрок.
Целые ночи Фридрих Францевич проводит в клубе и пытает счастье.
Не свое счастье, а счастье других. Вот уже четыре года, как счастье Фридриха Францевича испытано, вот уже четыре года, как он, по его собственному выражению, «сделал свое счастье» и едет на нем, как на хорошо объезженном коне.
О, нужно только уметь править твердой рукой, не выпуская ни на миг уздечки.
У Фридриха — твердые руки, Марья Николаевна убедилась в этом.
Кругом разоряются, от быстрых взлетов к стотысячным выигрышам падают до самоубийственных проигрышей.
Счастье играет жизнью и смертью окружающих.