Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20

Александров Владимир Григорьевич

Закоренелый горожанин, Антон Клямин испытывал к природе чувство умиления и сентиментальной печали, какую испытывают добрые по натуре люди к далеким провинциальным родственникам. Родственников у Клямина не было. Была тетка в Москве, сестра покойной матери. Но Клямин ее видел мельком двадцать с лишним лет назад, когда прибыл в Москву на парад. Моряки лихо шагали по Красной площади, Антон Клямин был правофланговым.

Вечером, получив увольнительную, он поехал к тетке. Та жила в Спиридоньевском переулке, в пестрой коммунальной квартире, где занимала угловую комнату. Тетка

встретила племянника без особого удовольствия: у нее болел зуб. Клямин посидел для приличия четверть часа и с облегчением распрощался. С родственниками было покончено навсегда. Но тем не менее его закаленное сердце нет-нет да вдруг начинало испытывать тоску по единокровному человеку…

Село выползло из-за холма. Небольшое, с опрятными белыми избами. В самом центре, на пригорке, церковь подняла две свои луковки. На одной, что повыше, желтел крест. Деревянный мост зависал над неглубоким оврагом, дно которого застилали консервные банки, драные картонные ящики и прочая ненужность. Мощенная крупной галькой главная улица делила село на две части. Вблизи избы уже не казались аккуратными. Некоторые из них были заколочены. Над заборами густела усталая пыльная зелень, кое-где уже пробитая первой осенней проплешью. Людей не было видно. Где тут улица Профсоюзная? Ни одной таблички… Клямин решил постучать в какое-нибудь окно, потом передумал и поехал к церкви.

Три старухи сидели на лавочке у церковного забора, одинаково сложив руки на коленях. Клямин опустил стекло и поздоровался. Старухи молчали.

–  Спите, что ли, бабки?
– не выдержал Клямин.
– Или померли?

–  Тебя дождемся и помрем. Вместе чтоб, - ответила та, что сидела слева.

Подруги согласно закивали.

–  Село-то какое? Верхняя Терновка, верно? А улица Профсоюзная где?

–  Кака така Профсоюзная? Я вот на Антелериской живу. Езжай на Антелериску. Надоел.

–  Мне Профсоюзная нужна, - улыбнулся Клямин.

–  И слыхом не слыхали, где та Профсоюзная. Фамилия-то как? Кто нужон?

Клямин взглянул на листочек.

–  Снегирев.

Старухи молчали, вспоминая.

–  Ну, - подтолкнул Клямин.

–  Что «ну»? Нет у нас таких. Есть Ситниковы, есть Губасовы, а Снегиревых нету…

–  Ишшо есть Порубаевы, - пискнула та, что сидела в середине.
– Я Порубаева… А Снегиревых нету и не было.

«Вот те на, - озадаченно подумал Клямин.
– Из этой дыры, пожалуй, и в диспетчерскую не дозвониться. Надо разыскать сельсовет». И проговорил:

–  Телефон-то есть в вашей Терновке?

–  Есть!
– разом закивали старухи.
– У батюшки. Врачиху завсегда вызываем.

Клямин вышел из автомобиля и, толкнув калитку, прошел узкой опрятной аллеей к церковному крыльцу.

Зеленая краска на перилах протерлась до дерева, ступени скрипели. Поднявшись на паперть, он толкнул дверь. Но та оказалась запертой. Стучать было как-то неловко. Может, звонок есть?

В это время за спиной Клямина послышался шорох раздвигаемых ветвей. Клямин обернулся и увидел мужчину средних лет в сером костюме и косоворотке. Стриженные ежиком волосы открывали невысокий

прямоугольный лоб.

–  Милости просим завтра.
– Голос мужчины звучал мягко и доброжелательно.

–  Мне надо позвонить по телефону.

–  Здесь церковь, а не почта.

Клямин подошел к перилам паперти и уперся руками:

–  Я прогнал восемьдесят километров. По вызову. А где заказчик, хрен его знает!

Мужчина покачал головой и что-то укоризненно прошептал.

–  Пардон!
– буркнул Клямин и сошел с крыльца.
– Восемьдесят километров - не баран чихал. Верно? Считайте: туда и обратно только по счетчику рублей тридцать пять. Верно?

–  Вы таксист? Вас-то я и жду. Снегирев моя фамилия.
– Мужчина улыбнулся и развел руками, словно извиняясь.
– Но ехать я не собираюсь.

Клямин подозрительно оглядел мужчину. Что это еще за шутки?

–  Сейчас все объясню… Местный священнослужитель Андрей Васильевич Снегирев, - добавил мужчина, представляясь.

Он отстранился, пропуская Клямина на выложенную ровным галечником тропинку.

«В один конец поп мне еще заплатит - душу вытряхну, а за обратно может и не заплатить, имеет право.
– Клямин накачивал себя злостью.
– Но я ему устрою крестный ход со свечами, попомнит…» Клямин сдерживался из последних сил, чтобы не раскричаться.

Резные листочки терновника, зеленые, со светлой кокетливой оторочкой, валились на аллейку с обеих сторон, образуя густой коридор, в конце которого угадывалось какое-то строение.

–  Очень рад вашему прибытию, - говорил в спину Клямина Снегирев.
– А то, знаете, не надеялся, далековато. А вы не сомневайтесь, я оплачу вам оба конца, не сомневайтесь.

–  Само собой, - миролюбиво ответил Клямин.

Они вышли к низкому добротному сараю, в распахнутых дверях которого виднелась старенькая «Волга» с откинутым капотом. Рядом топтался парень лет двадцати с небольшим. Круглое лицо парня было перепачкано, рукава клетчатой рубашки закатаны, потертые джинсы, казалось, вот-вот свалятся с тощих бедер.

–  Местный специалист Григорий, - представил Снегирев парня.
– Третий день лечит мой автомобиль, а тот ни с места.

Молодой человек конфузливо развел руками, пнул ботинком колесо.

–  Искры нет… Искра в баллон ушла - и не найти.

Клямин усмехнулся и вопросительно уставился на Снегирева.

–  Видите ли, - улыбнулся священник, - я решил: кому же, как не таксисту, знать устройство автомобиля… Вот вызвал вас. Вы уж не обессудьте. А я заплачу вам сколько положено.

–  Не в деньгах счастье, Андрей Васильевич, - великодушно проговорил Клямин.

Он чувствовал, как начинает бродить в нем нахальное веселье. Клямину нравилось такое состояние. Он был насмешник и трепач.

–  Сейчас, батюшка, таксист пошел такой - ему бы только счетчик переключать да чаевые складывать. А случись что с двигателем - техпомощь вызывает.

–  Известное дело, - согласно вздохнул Снегирев.

–  Ладно. Посмотрим, что с вашей коломбиной… Сколько ей лет, если считать от Рождества Христова?