Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22

Семенов Юлиан Семенович

Невский вынул сигарету и неторопливо закурил.

— Что ж, хорошие у вас случайности! — кивнул он. — И красивые, я вижу, совпадения. Удачные!.. Не знаю, может, так у вас теперь в районе принято шутить?.. А? Эдакий дикий Запад, как в кино!..

— По-моему, у вас все — как в кино! — парировал майор. — И что вы там еще наговорите.

— Слишком много — вряд ли, — Невский аккуратно пустил дым в раскрытое окно. — Но то, что надо проверять, мне совершенно ясно. Проверять всё-всё. Вы только на секундочку задумайтесь: вдруг это — звенья одного большого преступления?!

Так скажем, поэтапного. А? И самоубийство жены Ломтева, и дурацкий пикник. И даже то, что мы имеем нынче.

— Перебор! — поморщился Афонов.

— Понимаю, это усложняет дело, — согласился Невский. — И уводит нас как будто в сторону. И ставит как бы под удар кое-кого. Круг стопроцентно непричастных к преступленью несколько сужается. И тем не менее! Конечно, многое условно, зыбко — до поры до времени. То, что Мостов вел замкнутый и, в общем, мрачный образ жизни, ни о чем еще не говорит. Служебных контактов у него хватало, я не сомневаюсь. Самых разных. Так узнайте, не случалось ли скандалов на заводе? Или же каких-нибудь пикантных инцидентов — незадолго до устроенного пикника?! Вы никогда не проверяли?

Птучка заерзал в кресле, но промолчал.

— Да они, эти скандалы, по двадцать раз на дню у них случались! подал голос Дергун, до сих пор безмолвно пребывавший в кабинете. На рожон, как Птучка, он не лез — чинами не сподобился. Но тут не выдержал. — Оно известно — производство!.. Всё — на нервах. А Мостов был въедливый мужик до ужаса. Тиран! Сколько жалоб на него шло.

— Жалоба, как птичка: вылетит — не поймаешь. Кто с ней разбираться станет!.. А уточнить — надо! — упорствовал Невский. — Мы ничем не рискуем. В худшем случае немного потеряем темп. А старая версия — вот чувствую же! не до конца отработана. Что-то в ней прошляпили, упустили.

— Ну-ну! — вдруг обиженно прикрикнул на него майор. — Вы осторожней! И такими, знаете, словами не бросайтесь. Монастырь чужой — не надо упрекать-то! Тоже не задаром хлеб едим, — он сердито замолчал. Прошляпили. Как будто дураки собрались! Наверху — все шито-крыто, завизировано. Только теребить начальство. Ладно уж, черт с вами, попытаемся еще слегка поковыряться. Да все без толку, предупреждаю! Не зря ж дело сунули в архив, — он вытащил из стола телефонный справочник, немного полистал его и затем набрал нужный номер. — Алло, Фомич? Приветствую тебя. Афонов говорит. Я к тебе сейчас своих сотрудников пришлю, тут хорошо бы кое-что узнать. Да-да, они тебя введут в курс дела. Ну, бывай. Я потом перезвоню. — Афонов повесил трубку и повернулся к Невскому. — С начальником отдела кадров говорил, — пояснил он. — Свой человек. Если сказал — поможет.

— Будем надеяться.

— Будем-будем. — передразнил майор. — Точно говорю! Уж не впервой. Мордянского и Чикина — на завод, — распорядился он. — Дергун, ступайте и объясните им обстановку. Пусть спрашивают всех, нечего сусальничать! Но так, чтобы ни у кого. никаких. ну, вы понимаете! — и, когда сержант вышел, он, наклонившись к Невскому, добавил: — А что касается соседа вашего, Куплетова, дорогой Михаил Викторович, то это мы сейчас посмотрим.

— Любите

ж вы дыму подпустить!.. — сокрушенно пробормотал Невский. Что там еще?

— Нашли шофера, который ночью возле санатория попутчика прихватил, — с довольным видом сообщил майор и, мельком глянув на часы, заговорщически подмигнул: мол, знай, голубчик, наших! — Должны скоро привезти сюда. Его нашли на автобазе.

— Куплетов об этом знает?

— А зачем? Это не в наших интересах. Мы ему очную ставку устроим. Хорошенькую такую очную ставочку. Сначала сами с шофером побеседуем, а потом. Н-да, не завидую Куплетову! Впрочем, сам виноват.

— Да в чем же, в чем?! — всплеснул руками Невский. — Когда угробили несчастную старушку, он сидел здесь, в камере! И галстук мой не у него был!

— Вот про галстук, Михаил Викторович, больше вообще не надо, брезгливо поморщился майор. — Это уже отдает какой-то экзотикой, легендой. Мистикой, если хотите. Был, сгорел. Еще скажите, что, как птица Феникс, возродится!.. Это ведь все разговоры. А никто, кому положено, его в глаза не видел. Так что — вот. И про старушку вы пока — забудьте. Очень зыбкий вариант, недостоверный — для меня, по крайней мере. Нам доподлинно известно лишь одно убийство. К которому и вы могли быть некоторым образом причастны — помните об этом!.. И вам просто повезло.

— Повезло. Ну, знаете! Нельзя же так формально! — возмутился Невский.

— Можно. Даже — нужно. Кто сказал, что формально? Нет! По существу это другое дело. Иначе по уши увязнем и не вылезем совсем. В конце концов официальное лицо здесь — я! Мы ваших доводов достаточно наслушались, пора бы сделать перерыв. Версии красивые, а толку — чуть. У нас же есть конкретная задача и конкретный путь. И — не мешайте.

— Я могу уйти, — заметил Невский.

— Ну вот, и обиделся сразу, — развел руками майор. — Точно красна девица. Мы, Михаил Викторович, жестокими делами занимаемся, а не спектакль вам разыгрываем. Вас, может, что и смущает, а нам честь дорога.

— Понимаю: честь мундира... — покивал Невский. — Это у нас любят. Когда нет аргументов. Но сейчас вы занимаетесь элементарной подтасовкой фактов! Это вам удобно, безусловно. Упрощает весь процесс. А ощущение такое, будто вы кому-то мстите. Или вам попросту нужен козел отпущения, эдакий стрелочник. Хотите все свалить на одного Куплетова, который вряд ли виноват.

— А это мы еще посмотрим! Так что не стоит, Михаил Викторович, не злоупотребляйте моим уважением к вам. Во всем должна быть мера. Впрочем, мне ли объяснять?!

Глава 25

Через пятнадцать минут в кабинет, как и сулил майор, доставили водителя с автобазы.

Невский с интересом разглядывал его. Это был мужчина средних лет, коренастый, со слегка одутловатым лицом, на котором застыло сложное сочетание тревоги, удивления и искреннего негодования: мол, жил себе спокойно, и тут — пожалуйста! А чего ради?

— Здравствуйте, — коротким энергичным кивком поприветствовал его майор. — Садитесь.