Антология современной французской драматургии.Том 1
Шрифт:
Пятую мою скрипку раздавили. Видите, что от нее осталось. Я уж о прочих и не говорю. А вот, для забавы знатоков, третья скрипка, всего лишь имитация настоящей. Я ею не пользуюсь. Это вообще-то скрипка для памятника знаменитой третьей скрипке — на их долю редко выпадает слава, но случается. Вся из гранита. Статуя Стаса Смычука, третьей скрипки при дворе Людовика Пятнадцатого, воздвигнутая на добровольные пожертвования, подарила мне ее в день торжественного открытия его — памятника. Памятника кому — ему. Она, статуя, считала ее — третью скрипку — слишком увесистой — а то! поставьте
Не трогайте ее, это первая скрипка. Я еще ни разу на ней не играл.
КАМОЭНС. Хватит мне зубы заговаривать. Вы — вторая скрипка, у вас полно скрипок, но вторую скрипку вы забыли дома, потеряли или отдали Форду, где ей укрепляют буфера, меняют масло, гайки завинчивают, не знаю, что еще.
МИЛЬТОН. Вот она, дорогой мой Камоэнс, вот она, в отдельном футляре. На рыбьем меху, с золотым замочком. Колки черного дерева из Монбельяра, сурдина из бизоньего рога и канифоль из Вогезских кущ, каждая в отдельном гульфике, который я пришил к ее штанишкам, я называю это гульфиком… Я питаю очень нежные чувства к своей второй скрипке. Наверняка потому что я сам — вторая скрипка. Кстати, вам играть.
КАМОЭНС. Нет, Гийому.
МИЛЬТОН. Так опустите пока Гийома.
КАМОЭНС. Не приходилось мне еще опускать первую скрипку.
МИЛЬТОН. Канифоли не хотите?
КАМОЭНС. Я предпочел бы хлеб с рокфором. Вы готовы?
МИЛЬТОН. Четыре, три, два, один, ноль, пуск!
КАМОЭНС (продолжая играть).Войдите!
МИЛЬТОН (так же).Золотые слова. Люди стучат, чего уж тут. Пусть входят.
Мы ж не дикари какие! Войдите!
КАМОЭНС. Войдите!
МИЛЬТОН. Не видишь, где вход, проделай дырку. Обормот! Шваброй своей. А классно я играю, да?
КАМОЭНС. Неплохо. А я?
МИЛЬТОН. Входите! Слабо, да? Входите! Сверлите дырки! А! Вот смеху-то!
КАМОЭНС. «Смеху, смеху…» А Бетховену не до смеха.
МИЛЬТОН. Войдите! Бетховену?
КАМОЭНС. Бронза очень музыкальна. Вы колокола любите?
МИЛЬТОН. Войдите! Войдите уже, наконец!
КАМОЭНС. Вот вам и «ля». Бетховен дал нам «ля».
МИЛЬТОН. Если б ля только. Там и обертоны. Разрешите-ка. (Ударяет Бетховена смычком.)
О нет! Что за напасть!
КАМОЭНС. Как тут у Шварцев все интеллигентно! Жлобье! Если даже Бетховен не имеет права издать звук, то это уже совсем!
МИЛЬТОН. Жлобы поганые!
КАМОЭНС. Жлобы!
МИЛЬТОН. Жлобы!
КАМОЭНС. Давайте, не стесняйтесь! Вам что-то не по нраву, так идите сюда! У нас тут Бетховен валяется, зайдите, подберите его! А то мы не знаем, как.
Войдите!
МИЛЬТОН. Сказали вам, войдите! Либо мы выйдем на пару слов!
КАМОЭНС. Боже, как тяжело.
МИЛЬТОН. Боже, как мне все это надоело.
Бум-бум-бум-бум! Ха! Это сверху, по-вашему, да? Бум-бум-бум-бум?
КАМОЭНС. Стучат в дверь.
МИЛЬТОН. Эй!
КАМОЭНС. Испугались?
МИЛЬТОН. Почему это?
КАМОЭНС. Когда человек вот так вот говорит: «Эй!» — и пятится…
МИЛЬТОН. А что я должен был, по-вашему, сказать, когда пятился? «Уй»? «Тс-с-с»? «Паф»!
КАМОЭНС. Нет.
МИЛЬТОН. Не я испугался, что сюда войдут, это они боятся войти. Вот. Потому и не входят.