Антология современной швейцарской драматургии
Шрифт:
ГЕРМАН. Это что. Тоже из анекдота.
Из автобуса выходят Карл и Толстуха. Они приближаются к Эрике, но не наклоняются к ней.
Темнеет.
Во-вторых
Той же ночью. В том же лесу. В тех же горах. Около автозаправочной станции, не принадлежащей какой-либо крупной нефтяной компании. На одной
АНТОН. Что это за женщина.
КАРЛ. Она села не в тот автобус.
АНТОН. А мне теперь это расхлебывать, так, что ли.
КАРЛ. Ей нужна лишь постель.
АНТОН. У меня нет постели. Кроме собственной. Лечь в нее, полагаю, она не захочет.
ГЕРМАН. А ты спроси ее.
АНТОН. Узкий матрас, очень тесно, даже если женщину знаешь. Вашу же я не знаю.
КАРЛ. И дивана, наверно, нет.
АНТОН. Есть. Только на нем не прибрано.
КАРЛ. Она смотрит на вещи шире.
АНТОН. Для меня это не мелочи. Может, нынче это не в моде, но во мне еще живо чувство стыда.
ГЕРМАН. А нет ли кровати в гараже.
АНТОН. Там сложены зимние шины.
КАРЛ. Их можно убрать на чердак.
АНТОН. Никак не можно. На чердаке они быстро загнутся.
КАРЛ. Ведь только на одну ночь.
АНТОН. Что мне с ней. Что мне с этой, как и с любой, женщиной. Я не знаю, что мне делать с ней. Здесь невероятно редко что-нибудь происходит. Женщин здесь нет. Я буду упрекать себя, гадая, почему она ушла. Отнесу это на свой счет.
КАРЛ. Утром ей надо быть в Ченстохове.
АНТОН. Она мне наверняка не понравится.
КАРЛ. Она не обязана вам нравиться. Ей нужна всего лишь постель.
АНТОН. Если она мне не понравится, я не смогу быть любезным. Слабость характера, знаю, но от нее никуда не деться.
ГЕРМАН. Она хоть и дура, но выглядит недурно.
АНТОН. Прямо-таки и дура.
ГЕРМАН. Дура дурой. Она верит в Бога.
АНТОН. В какого Бога.
ГЕРМАН. Понятия не имею. В Бога, и все.
АНТОН. И выглядит, говоришь, недурно.
ГЕРМАН.
АНТОН. Я влюбляюсь со скоростью звука. Влюбляюсь в женщин, которые заправляются только здесь. Как думаешь, почему я перебрался именно сюда. Я — горожанин. Эти дебри не для меня. Но я влюбляюсь с первого взгляда. И это перестало получаться там, в городе, с его табунами прелестниц.
ГЕРМАН. Ну вот и влюбишься. Что тут такого.
АНТОН. Завтра она отчалит, а я останусь здесь, и на целых полгода жизнь моя превратится в ад. Этого мне не надо. Такое у меня уже было.
АНТОН. Я хочу ее видеть.
КАРЛ. Зачем он хочет ее видеть.
АНТОН. Я хочу ее видеть. И точка.
КАРЛ. Зачем это. Скажите просто «да».
АНТОН. Не скажу, пока ее не увижу.
ГЕРМАН. Приведи ее. Шевели помидорами. Раз он хочет ее видеть. Что тут такого.
Карл уходит.
АНТОН. Красивый у тебя автобус. Сколько жрет-то, сорок, пятьдесят.
ГЕРМАН. Около того.
АНТОН. Не ахти как экономно.
ГЕРМАН. У него очень плавный ход.
АНТОН. Когда купишь себе новый.
ГЕРМАН. Новый что.
АНТОН. Новый автобус.
ГЕРМАН. Зачем мне новый автобус.
АНТОН. Водить этот долго не сможешь. Вот-вот развалится.
ГЕРМАН. За Германом я всегда хорошо ухаживал.
АНТОН. Это не автобус, а смрадомет.
ГЕРМАН. Не хами.
АНТОН. Это не хамство, это факт.
ГЕРМАН. И он тебя волнует.
АНТОН. Еще как. Когда ты проезжаешь, то окутываешь мою заправку черным дымом так, что я целый день не вижу дальше чем на пять метров.
ГЕРМАН. Не надо преувеличивать.
АНТОН. Современные автобусы жрут в десять раз меньше.
ГЕРМАН. Жрал бы ты в десять раз меньше.
АНТОН. Теперь хамишь ты.
ГЕРМАН. Как владельца заправки тебя не может радовать, если автобусы жрут меньше.
АНТОН. Я думаю не только о барыше.
ГЕРМАН. Оно и видно.
АНТОН. Ты же никогда здесь не заправлялся. Окутать мою заправку клубами дыма — это ты можешь, нагрянуть сюда со своими проблемами — это ты можешь, а вот заправиться у меня — не можешь.