Анютины глазки 2
Шрифт:
– Гус нас убьёт, – первое, что услышала я, выныривая из спасительного забытья.
Вспомнив о страшных ожогах на руках, едва не застонала от предстоящих болезненных ощущений. Ожоги – такая пакость, лечатся трудно и заживают долго. Но то ли меня напичкали обезболивающим сверх меры, то ли ещё по какой причине, но сколько я ни прислушивалась к себе, ничего особенного не почувствовала. Слабость, мягкий толчок в печень приветом от сынишки, жажда, желание посетить туалет… И дикий голод!
И тут мне сон вспомнился. Меня навещала Цветочная дева. Осторожно касаясь моих скрюченных, изуродованных
Эх, жаль, что это всего лишь сон!
– За что? Анечка жива, ребёнок не пострадал, оболтусы… Он сам в Академии учился и должен помнить, каким студиозусом был, – ворчливый, но спокойный голос Учителя говорил о том, что всё обошлось.
Я кашлянула, прочищая горло, и сказала:
– Если и будет за что, так это за лужу в постели и за то, что морите меня голодом.
Моё заявление словно объявило старт начала суеты вокруг меня. Лежала я в целительском крыле, в отдельной палате, но желающих узнать о моём здоровье и помочь, если понадобится, хватало. В туалет меня сопровождала Тая, всю дорогу причитавшая: «Да что же это? Да как же это?» По возвращению в палату я увидела чашку бульона с сухариками. Издеваются, что ли?
– Это мне? – непонимающе уставилась я на скудный обед. Или уже ужин?
– Анечка, после перенесённого потрясения… – начал было Флор, но я не желала никого слушать.
Едва ли не зубами сорвала повязки с рук, которые жутко мешали мне в туалете, и показала полностью зажившие ожоги. Голод и жажда, терзавшие мой организм, усилили и без того ненормальный всплеск гормонов, и я сорвалась:
– Вы представляете, сколько жизненных сил и строительного материала понадобилось моему телу для такого восстановления? А во мне ещё и сын растёт, спасший нас, и ему тоже нужны питательные вещества, которых вы меня лишаете. Мяса мне, и побольше!
Когда я, чуть ли не мурчащая от сытости, отвалилась от стола, магистр спросил:
– Анна, может быть, мы наконец-то услышим правдивую историю случившегося в классе во время лабораторной работы?
Я в крайней степени удивления уставилась на коллег. Вот это терпение! Они дали мне отдохнуть после приступа, не доставали с расспросами, пока я ела, и первый вопрос только сейчас. Как там Маргарита говорила? Я в восхищении!
Но не только мне было что рассказать об инциденте. Пока я валялась без сознания, магистр, имеющий немалый опыт работы со школярами, провел расследование и допросил виновных. Первопричиной случившегося являлся спор. Два друга поспорили с девицей, что при равных условиях и минимуме ингредиентов смогут сварить максимально сильное зелье. Смухлевали, конечно, обе стороны. Наглядно в котлы клали заявленные травы, а незаметно друг от друга в варево добавляли сильнейшие катализаторы, усилители и что-то ещё.
– И где только раздобыли, оболтусы? Не сами же создали новые алхимические элементы? – не столько ругался, сколько восхищался талантами учеников магистр Твей. – Едва ли не из подорожника и зверобоя
Сытая и успокоившаяся, я тоже не была расположена сердиться. Даже умилялась восхищением Учителя, но Ефиму всё равно нажалуюсь. Чтобы впредь неповадно было беременных женщин пугать.
Глава 10
– Учитель, и всё же я не поняла, как такое возможно? Я маг земли. У меня способностей к огненной стихии нет от слова совсем. Я даже свечу зажечь не могу. А тут целый огнемет изобразила. Конечно, я понимаю, что это магия моего ребёнка… Но как?!
День, полный волнений, подходил к концу. Флор решил, что отпускать меня после такого стресса из целительской рано и я ещё нуждаюсь в наблюдении и заботе. Правда, препятствовать вечерним посиделкам с иван-чаем не стал, и Тая пригласила нас в свою гостиную.
Конечно же, главной темой обсуждения была проказа школяров. Учитель в который раз восклицал: «Как?!» Меня же больше интересовало иное, о чём я и спросила, переключая магистра на другую тему.
– Видишь ли, Анечка… – магистр потёр лоб, то ли обдумывая ответ, то ли формулируя сложные определения в более доступные, – на данный момент вы с малышом единое целое. Ты же сама показывала рисунки в своём… эээ… ноутбуке. У вас сейчас единые кровеносная, выделительная и прочие жизненно важные системы. Так? Думаю, что и магическая структура у вас пока одна на двоих. Ты слышала, что в трудные моменты жизни люди совершают невероятные вещи, необъяснимые в обычное время? Должно быть, и с тобой подобное случилось. Однозначно, что опасность была близка к смертельной. Промедли ты хоть немного, и субстанция бросилась бы на вас. А то, что она плотоядна, было понятно на примере мышей. Именно поэтому огненный дар ребёнка на время передался тебе. Для спасения ваших жизней. Вот только стихия эта чужда земной природе, оттого и ожоги.
Нежно поглаживая живот: сынок мой, я задумалась о полученной информации. Всё же как интересно работает инстинкт самосохранения в магическом мире. Да, природа велика и многообразны дела её. А стоит над всем этим моя небесная покровительница. Мудрая, почти всесильная. Вон как руки мне залечила. Ведь я могла совсем без пальцев остаться или на всю жизнь получить уродливые обрубки – увы, но местные маги-целители конечности пострадавшим отращивать не умеют. Вернётся Гус, непременно в Храм съездим, полью цветы на алтаре из зелёного камня, вознесу хвалу и благодарность прекраснейшей…
– Анечка, ступай в постель. Ты почти спишь. Давай я тебя провожу.
Тая, приобняв меня со спины за располневшую талию, повела в выделенную палату. Следом поспешил Флор.
– Настойку успокоительную на ночь выпей, дочка. Тебе надо хорошо отдохнуть.
Уже засыпая в уютном гнёздышке, устроенном мне тётушкой из подоткнутого одеяла и взбитых подушек, я поймала крутящуюся в голове мысль: «Что ученики добавили в котелки и где они эти вещества взяли?»
Утром я вернулась в наши с Ефимом покои. Чувствовала себя сносно, отлёживать бока в безделии не хотелось. Но Флор предупредил, чтобы я ещё пару дней не проявляла особой активности.