Анж Питу (др. перевод)
Шрифт:
Однако шевалье д’Абзак, начальник королевской конюшни, проверяет гонцов перед выездом и не позволит никому сесть в седло, пока не уверится, что гонец своим видом не нанесет урона чести королевских конюшен.
Поэтому конюший выедет только с обеими шпорами.
В результате скакать сломя голову, чтобы нагнать конюшего на дороге в Арнувиль, не пришлось: его нагнали во дворе.
Он уже сидел в седле, вполне готов был выехать, и к его виду невозможно было придраться.
У него взяли конверт; самое записку короля оставили: она могла быть направлена кому угодно, а вот вместо адреса «Г-ну де Машо, в Арнувиль» королевские тетки написали: «Графу де Морепа, в Поншартрен».
Честь королевской конюшни была спасена, но монархия – погублена.
С Морепа
Людовик XIV начал свое правление с того, что по совету Кольбера [97] приказал повесить двух генеральных откупщиков; после этого он взял в любовницы Лавальер [98] и велел построить Версаль. Лавальер ему не стоила ничего.
96
Лица, приобретшие за плату права на сбор налогов с населения.
97
Кольбер, Жан Батист (1619–1683) – генеральный контролер финансов Людовика XIV (с 1665 г.), добивался увеличения государственных доходов поощрением французской промышленности и торговли.
98
Лавальер, Луиза де (1644–1710) – первая фаворитка Людовика XIV.
Но вот Версаль, где он решил обосноваться, стоил ему очень дорого.
Затем в 1685 г. он изгнал из Франции миллион предприимчивых людей под предлогом, что они протестанты [99] .
Вот что сказал в 1707 году, еще при жизни великого короля, Буагильбер [100] , говоря про 1698 год: «В то время дела еще кое-как шли: в лампаде пока что осталось масло. Нынче же оно выгорело, и лампада потухла».
Господи, а что же станут говорить через восемьдесят лет, когда Дюбарри и Полиньяки перейдут все границы? «Выжав из народа пот, теперь из него собираются выжать кровь». Только и всего.
99
В 1685 г. Людовик XIV отменил Нантский эдикт, которым в 1598 г. Генрих IV гарантировал кальвинистам свободу вероисповедания и некоторые политические права.
100
Буагильбер, Пьер де (1646–1714) – французский экономист.
И все это в таких очаровательных формах!
Когда-то откупщики были жестоки, бесчеловечны и бесчувственны, как двери темниц, в которые они бросали свои жертвы.
Теперь они стали филантропами: одной рукой обирали народ, зато другой строили ему больницы.
Один из моих друзей, крупный финансист, уверял меня, что из ста двадцати миллионов, которые приносил налог на соль, семьдесят оставались в карманах откупщиков.
И вот на некоем собрании, где требовали реформы штата дворцового персонала, какой-то советник скаламбурил: «Речь вести надо не о штатах прислуги его величества, а о Генеральных Штатах».
Искра упала на порох, порох воспламенился и произвел пожар.
Все наперебой повторяли остроту советника, а затем громогласно было потребовано создать Генеральные Штаты.
Двор назначил открытие Генеральных Штатов на 1 мая 1789 года.
24 августа 1788 года ушел в отставку г-н де Бриенн [101] . С финансами он тоже обращался достаточно легко.
Но, уходя, он хотя бы дал хороший совет – пригласить Неккера.
Неккер вступил
101
Бриенн, Этьен Шарль Люмени де (1727–1794) – кардинал, в 1787 г. был назначен генеральным контролером финансов, выказал на этом посту полнейшую несостоятельность.
Тем временем продолжался спор по главному вопросу – о представительстве трех сословий.
Сьейес [102] опубликовал свою знаменитую брошюру о третьем сословии.
Провинция Дофине, Штаты которой собрались наперекор двору, постановила, что представительство третьего сословия будет равным представительству дворянства и духовенства.
Созвали собрание нотаблей [103] .
Это собрание заседало тридцать два дня, с 6 ноября по 8 декабря 1788 года.
102
Сьейес, Эмманюэль Жозеф (1748–1836) – аббат, деятель Великой Французской революции, в 1789 г. опубликовал брошюру «Что такое третье сословие?», в которой обосновывал право третьего сословия представлять всю нацию.
103
Нотабли – члены собраний, созывавшихся королем для решения некоторых вопросов. Король выбирал их из представителей всех трех сословий.
Но на сей раз вмешался Бог. Когда бича королей оказывается недостаточно, в воздухе свистит Божий бич и приводит в движение народы.
Вместе с зимой пришел голод.
Голод и холод открыли двери 1789 года.
Париж был полон трупов, улицы – патрулей.
Раза два-три оружие заряжали на виду у толпы умирающих с голоду.
Ну, а потом, когда заряженное оружие надо было применить, его не применяли.
Утром 26 апреля, то есть за пять дней до открытия Генеральных Штатов, толпа повторяла одну фамилию.
Она сопровождалась проклятиями, исполненными тем большей ненависти, что фамилия эта принадлежала разбогатевшему рабочему.
Эта фамилия – Ревельон. Как стало известно, Ревельон, директор знаменитой обойной фабрики в Сент-Антуанском предместье, заявил, что дневная плата рабочих должна быть понижена до 15 су.
Это была правда.
К этому добавляли, что двор собрался наградить его черной лентой, то есть орденом Святого Михаила [104] .
А вот это была чушь.
104
Орден Святого Михаила был учрежден в 1469 г. Людовиком XI, им награждались за военные заслуги.
Но среди мятежников всегда возникают какие-нибудь нелепые слухи. И самое примечательное, что именно такие слухи и вовлекают людей в мятеж, способствуют росту рядов мятежников и становятся причиной революций.
Толпа сделала чучело, написала на нем «Ревельон», украсила черной лентой, подожгла у дверей дома Ревельона и понесла дожигать на площадь к ратуше, где муниципальные власти наблюдали, как оно горит.
Безнаказанность придала толпе смелости, и она объявила, что сегодня совершила казнь изображения Ревельона, а завтра покарает его самого.
То был вызов, по всем правилам брошенный властям.
Власти послали тридцать французских гвардейцев; вернее, это еще не власти послали, а их полковник г-н де Бирон.
Эти тридцать французских гвардейцев стали свидетелями грандиозной дуэли, которой не могли воспрепятствовать.
Они наблюдали, как грабят фабрику, выбрасывают в окна мебель, крушат и жгут все подряд. В суматохе пропали пятьсот луидоров.
Грабители пили в погребах вино, а когда вино кончилось, стали пить краски, которые приняли за вино.