Анжелика – маркиза ангелов
Шрифт:
«Не хватает еще, чтобы какой-то голодранец адвокатишка учил меня, как вести себя при дворе!» – с раздражением подумала Анжелика.
Она достала кошелек и вынула из него несколько экю.
– Это аванс в счет расходов, которые могут возникнуть в ходе следствия.
– Благодарю вас, сударыня, – ответил адвокат и, бросив довольный взгляд на деньги, сунул их в свой весьма тощий кожаный кошель, который болтался у него на поясе.
Затем он вежливо поклонился и вышел.
И тотчас же навстречу ему поднялся огромный белый датский дог в больших коричневых пятнах, который терпеливо
– Этот человек не внушает мне доверия, – сказала зятю Анжелика. – По-моему, он просто самодовольный болван.
– Он блестящий адвокат, но беден, как почти все они, – возразил прокурор.
– В Париже слишком много адвокатов, которые сидят без дела. Свою должность он наверняка получил в наследство от отца, потому что купить ее, конечно, не смог бы. Я порекомендовал его вам потому, что, во-первых, ценю его ум, а во-вторых, он обойдется вам недорого. За ту небольшую сумму, что вы ему дали, он совершит чудеса.
– Вопрос денег не должен играть никакой роли. Если это необходимо, мой муж будет пользоваться услугами самых блестящих адвокатов.
Мэтр Фалло бросил на Анжелику высокомерный и насмешливый взгляд.
– Разве в вашем распоряжении неисчерпаемые богатства?
– При себе у меня нет большой суммы, но я пошлю Маркиза д'Андижоса в Тулузу. Он встретится с нашим банкиром и, если спешно понадобятся деньги, поручит ему продать несколько наших угодий.
– А вы не боитесь, что на ваше тулузское имущество наложен арест, как и на парижский отель?
Ошеломленная Анжелика в ужасе взглянула на Фалло.
– Этого не может быть! – пробормотала она. – На каком основании? За что нас так преследовать? Мы никому не причиняли зла.
Прокурор с елейной улыбкой развел руками.
– Увы, сударыня! Столько людей, которые приходят в эту контору, говорят то же самое. Послушать их, так можно подумать, что никто никогда никому не причиняет зла. И тем не менее без конца возникают судебные процессы…
«И прокуроры не сидят без дела», – подумала Анжелика.
Обеспокоенная словами прокурора, Анжелика рассеянно брела по улицам Парижа. Они прошли улицу Коломб, затем Мармузе, Лантерн, миновали Дворец правосудия. Набережная Орлож привела их к Новому мосту, который находился в самом конце острова. Слуги пришли в восторг от царившего на мосту оживления. Множество фургонов-лавчонок со всех сторон облепили бронзовую статую славного короля Генриха IV, и оттуда доносился разноголосый хор торговцев, на все лады расхваливающих свои товары. Один кричал о чудотворном пластыре, другой уверял, что рвет без боли зубы, третий предлагал пузырьки с загадочной жидкостью, которая удаляет пятна с одежды; продавали здесь и книги, и игрушки, и черепаховые ожерелья против боли в животе. Хрипели трубы, надрывались шарманки. На помосте под барабанный бой акробаты жонглировали стаканчиками. Человек с изможденным лицом, в потрепанной одежде сунул Анжелике какую-то бумажку и попросил десять су. Она машинально дала ему деньги и, положив листок в карман, приказала слугам, которые удивленно глазели по сторонам, поторопиться.
Ей было
В конце концов Анжелика уже не могла без содрогания видеть их, да и мелких денег у нее совсем не осталось, и она приказала Куасси-Ба отгонять нищих. В это время наперерез им заковылял калека на костылях, но когда мавр, оскалив свои крупные зубы, вытянул вперед руки, нищий с поразительным проворством улепетнул.
– Вот что значит идти пешком, как чернь, – все больше и больше возмущаясь, ворчала Марго.
Анжелика с облегчением вздохнула, когда, наконец, увидела перед собой заросшие плющом развалины Лесной башни – остатки древней парижской стены. Вскоре показался Луврский дворец, та часть его, которая называлась Павильоном Флоры, от него тянулась дворцовая галерея, соединяющая под прямым углом Лувр с дворцом Тюильри.
В воздухе посвежело. Подувший с Сены ветерок развеивал зловоние города.
Вот наконец и Тюильри, украшенный замысловатыми гербами дворец с невысоким куполом и небольшими фонарями, летняя резиденция королевской семьи, легкая, изящная, так как строили ее для женщины – Екатерины Медичи, итальянки, любившей роскошь.
В Тюильри Анжелику попросили подождать. Герцогиня де Монпансье уехала в Люксембургский дворец, куда она собирается перебраться, так как брат короля решил отнять у нее Тюильри, хотя она и прожила здесь долгие годы. Он уже обосновался со своей свитой в одном крыле дворца. Герцогиня назвала его интриганом, разразился ужасный скандал. Но в конце концов она все же уступила, как уступала всегда. У нее и правда было слишком доброе сердце.
Оставшись одна, Анжелика села у окна и залюбовалась чудесным парком. За мозаикой клумб белела миндальная роща вся в цвету, за ней простирался зеленый массив Ла Гаренны.
На берегу Сены находился соколиный питомник Людовика XIII, где и по сей день держали соколов для охоты.
Справа от дворца тянулись знаменитые королевские конюшни и манеж, оттуда доносился конский топот, крики пажей и жокеев.
Анжелика всей грудью вдыхала свежий воздух полей и смотрела, как на холмах Шайо, Пасси и Руль крутятся крылья ветряных мельниц, которые издали казались совсем маленькими.
Наконец около полудня во дворце поднялась суматоха, и в комнату, обмахиваясь веером, вошла изнемогающая от жары герцогиня де Монпансье.
– Дружочек, вы всегда появляетесь как нельзя более кстати, – сказала она Анжелике. – Всюду, куда ни кинешь взгляд, глупые физиономии, которые так и просят пощечины, а ваше очаровательное личико, ваши умные и чистые глаза оказывают на меня такое… освежающее действие. Да-да, именно освежающее. О боже, принесут нам когда-нибудь лимонаду и мороженого?