Апофеоз
Шрифт:
Я подошёл к расколовшему череп своего противника Гильту, обернулся и помахал Ванорзу, чтобы подходил. Ярна показалась из-за ящера, взяла того за повод и повела назад к телеге. Ящер косился на неё испуганным взором, но слушался беспрекословно. Орки сгрудились у телеги, опасливо поглядывая на нас.
Я убрал посох и пошёл к Ярне, предпочитая дождаться Кляйна, чтобы он успокоил сородичей. Гильт медленно возвращался в обычную форму, я почувствовал его любопытство торговца и разрешил осмотреть трупы паладинов. Дварф тут же отправился к телу поджигателя, чтобы осмотреть его молот.
— Людишки разбежались,
— А ты здорово справляешься с этими ящерами, — заметил я, обратив внимание на то, как послушен недавно бесновавшийся зверь.
— Они чуют мою природу, мастер, — усмехнулась Ярна.
— А в полёте ты можешь на них воздействовать? Было бы неплохо вернуть убежавших.
— Они и так вернутся, — пожала плечами драконица, — но могу попробовать.
— Хорошо, — кивнул я. — Тогда разрешаю. Разберись с людьми и попытайся пригнать ящеров назад.
— Будет исполнено, мастер, — Ярна поклонилась и стала отходить от телег, чтобы иметь место для трансформации.
Именно в этот момент из-за горящих хибар выбежал Кляйн, следом за ним шёл Ванорз.
Глава 38
— Рара, Рара! — кричал Кляйн, подбегая к телегам.
Орки уже открыли засов и помогали женщинам выбраться из клети. Одна из них бросилась, прихрамывая, к Кляйну и обняла его, так и не выпустившего из рук свёрток с Гансом. Только после того, как она откинула тряпку и поцеловала залепетавшего «Мама! Мама!» ребёнка, из её глаз покатились слёзы. Игрок-орк уже вовсю рыдал от счастья.
Раздался всплеск магии трансформации, и рядом с телегами выросла чёрная гора дракона. Орки в ужасе уставились на неё, только обнимающаяся парочка осталась вроде бы безучастной. Ярна обернулась ко мне, я попытался отправить ей мысленный посыл моей гордости за неё. Не знаю, почуяла ли она что-то, но не стала испускать своего охотничьего рыка, как я того и желал, лишь грациозно взмахнула крыльями и взмыла в небо.
Гильт отбросил молот на тело паладина и подошёл ко мне.
— Мусор, — сообщил он, больше для приближающегося Ванорза, чем для меня. — Нет даже первого уровня зачарования. Броня у них была толковая… но теперь в хлам.
— А ты молодец! — похвалила Ванорза снова вышедшая из тени Хамель.
— Как всегда, дорогая! — не преминул подхватить её за локоть ловелас. — Как всегда!
Мы встали чуть поодаль от телеги, ожидая, пока Клайн объяснится со своими сородичами. Два орка отперли клеть, где содержались мужчины, и теперь помогали им выбраться. Я пересчитал выживших: 11 мужчин и 7 женщин, включая Кляйна и Рару.
Кляйн увлёк жену за собой и стал объяснять спасённым оркам ситуацию. Говорил он на языке урмов, но я прекрасно его понимал и заметил, что меня он называет специальной идиомой, в переводе означающей что-то вроде «нельзя говорить имя», звучащей, как «Йентахаз». Упоминание Неназываемого тут же сбросило с орков весь налёт недоверия, теперь они смотрели на меня с надеждой и чуть ли не с обожествлением, то и дело повторяя «Йентахаз» как заклинание.
Услышав, что рассказ Кляйна подошёл к концу, я выступил вперёд, и все орки обратили на меня свои взгляды.
—
— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил я, указывая кивком головы на сородичей за спиной Кляйна.
— Наш вождь погиб. Старый Хет тоже… — Кляйн бросил взгляд на пылающую хибару. — Большинство выживших — в ошейниках… Наверное, то, что прикажут новые хозяева, — он указал таким же кивком на эльфов.
— Хозяева, говоришь? — я даже повернулся и посмотрел на эльфов, настолько неожиданным для меня стал такой ответ. — Это что же, вы думаете, Неназываемый спас вас, чтобы передать новым господам?!
Голос мой звенел от гнева, и я увидел, что многие орки растерялись. Я снова глянул на своих друзей. Ванорз смотрел на меня с улыбкой, а вот в глазах Хамель я уловил нечто…
— Хамель, — позвал я. — Что ты на это скажешь?
Девушка гордо вышла вперёд и встала рядом со мной.
— Настоящие боги не терпят рабства! — заявила она, и я невольно залюбовался её величавой фигурой и пламенным взором; налетевший ветерок развевал белые волосы, так удачно оттеняющие тёмную кожу её лица на фоне бушующего вокруг пожара, такого же горячего, как и её слова. — Неназываемый считает всех разумных равными пред богами. Он сражается за всех нас, за нашу свободу, чтобы мы могли жить без притеснений! А мы сражаемся за него, — как само собой разумеющееся добавила она в заключение уже спокойно.
Я вопросительно посмотрел на Кляйна; Хамель шагнула в тень и вышла рядом с Ванорзом. Тот не удержался, чтобы поцеловать её в щёку, и что-то восторженно зашептал ей на ухо.
— Но как же ошейники? — пробормотал игрок. — Там же смертельные закладки! Ты сможешь из снять?
— Ты пропустил глобальное уведомление? — удивился я. — Каждый, кто действительно того желает, справится с этим сам. Если ты опасаешься каких-нибудь особых ухищрений именно на этих ошейниках, снимайте их по одному, и я прослежу, чтобы ничего не случилось.
Говорил я на оминусе, и Рара, очевидно, всё отлично услышала, так как не успел я ещё договорить, как она скорчила гневную гримасу и сорвала с себя ошейник. У Кляйна подкосились колени, и он чуть не упал, с ужасом бросившись ощупывать шею жены. Рара же победно улыбнулась, благодарно глядя на меня. Следом за ней все остальные тоже начали срывать с себя ошейники. К счастью, обошлось без эксцессов… я уж было опасался, что паладины придумали для своих девайсов что-то новое.
— Так что же вы собираетесь делать? — снова повторил я свой вопрос, когда эмоции поутихли.
— Мы потеряли всё, — Кляйн безнадёжно махнул рукой на пожарища. — Соберём то, что можно ещё использовать, и пойдём искать пристанище в другом оазисе… может быть, найдём новое племя, к которому присоединимся.
— Не опасно ли это для маленького Ганса? — я указал на свёрток. — Сколько ему? Года три?
— Я появился здесь меньше двух лет назад, — улыбнулся Кляйн. — Ему ещё нет и года… Орки растут быстро, но зато и 40 лет для них — это уже старость.
— Я могу забрать вас к Первохраму, — предложил я. — Это в Подземье, но там есть целый город и в нём гораздо безопаснее. К тому же мы организовали школу и там много детей.