Апокалипсис: р. от о.л.
Шрифт:
Я опасаюсь, что в горячке боя мой приказ окажется невыполненным, поэтому сам швыряю тот самый знак Водолея на одну из тварей. А дальше - дело техники, нужно только стоять над бьющимся телом и отгонять своих.
Мой опыт использования Знаков еще невелик, и не знаю точно, когда их действие прекращается. Остается только философски созерцать вихри пыли вокруг тела твари и меланхолично наблюдать за ходом боя.
Наконец все стихает. Выстрелен последний патрон, добит предпоследний враг, все потихоньку стягиваются ко мне. Я сижу на корточках, словно перед костром
Реакция меня радует. Тварь корчится, морщится и повизгивает. Манускрипт называет ее 'О8', объект, впервые встречающийся Претендентам на восьмом этаже Первого Дома. По маразматической классификации гримуара, это - босон, мелкий демон. Но я не верю в демонов, ведь рассуждаю очень просто. Существуют законы нашего мира, а над ними - более универсальные законы. Когда наши законы летят коту под хвост, то появляются метеориты в Москве, гейзеры рядом с Триумфальной, беспричинные вспышки заболеваний и прочая ничуть не мистическая хрень. Возникают и О8, которых мы теперь называем нежно: 'бантики' (8 похожа на бантик, не так ли?) Манускрипт утверждает, что они могут говорить. Мне речи пленника ни к чему, я хочу услышать пение.
– Здесь еще ярусы есть?
– спрашиваю у наших.
Они молчат. Значит, не нашли.
Тварь взвигнула очень громко. Начинающий юный натуралист (то бишь я) нашел удачное место в районе живота. Усиливаю нажим мечом, пробую соседние точки и остаюсь довольным реакцией и недовольным тем, что раны мгновенно затягиваются. Но к беседе можно приступать.
– Кхе..., - откашливаюсь, - как ты сюда попал?
Наши столпились вокруг и даже вытянули шеи в ожидании. В последний раз я видел такое глупое выражение на лице Миши, когда мы пошли в стрипклуб, а танцовщица, которая ему понравилась, никак не хотела быстро снять... как же называется эта штука? Похожа на трусы, только сделана из паутинки.
'Бантик' молчит. А нет, уже визжит и даже кричит.
– Как ты сюда попал?
– повторяюсь.
Он таращит продолговатые глаза, напоминающие чайные блюдца, на которые нужно смотреть под углом (тогда они покажутся овальными), и неожиданно для всех говорит хриплым басом:
– Впустили меня.
– Кто впустил?
– я демонстративно кладу меч на пол. Пусть 'бантик' видит, что он попал в компанию миролюбивых, вежливых и обаятельных людей. С такими не грех пообщаться. Конечно, если знаком с правилами хорошего тона, принятыми в Букингемском дворце.
– Морол, - сегодня бенефис хриплого баса. Он притягивает внимание всех, как лучший голос Ла Скала, случайно упавший со сцены!
– И где же можно с этим моролом встретиться?
– спрашиваю я. Чувствуете класс? Мне не хватает розы в петлице, белоснежного платка в кармане фрака и крапленых карт за пазухой.
Для сведения, морол - 'О7', объект, впервые встречающийся Претендентам на седьмом этаже.
– Он здесь, - следует ответ.
– Где?
– куртуазно удивляюсь я.
– Под нами.
Мы переглядываемся. Оказывается, дополнительные
– Где вход?
– А что со мной?
– тварь не лишена чувства самосохранения.
Я объявляю мораторий на вежливость - моя рука тянется к мечу.
– Вы не найдете вход, - глаза твари смотрят на меч так, как ни один самый голодный ребенок еще не смотрел на леденец.
– Обычный человек его не найдет. Только демон-принцепс или мы.
Мои мысли задумчивы (филолог, помни о сокрушительном кулаке!) 'Бантик' явно предлагает сделку. Он показывает нам вход, но надеется туда прошмыгнуть. Плохо, конечно, что предупредит своих, но, с другой стороны, мы уже тут изрядно пошумели. Я принимаю условия - испытаем везение твари.
– Здесь есть женщина?
– мой последний вопрос звучит так.
– Не знаю. Может и есть. Внизу не был.
Мои пальцы складываются в знак Льва. Это - последнее, на что я способен. Теперь на полчаса выбываю из когорты гребаных чудотворцев. Знак получается слабым, но достаточным, чтобы разрушить свою противоположность - Водолея.
'Бантик' встает, отряхивается, скалит зубы, напоминающие редкую желтую деревенскую изгородь, и подчеркнуто медленно идет к выходу из комнаты. Я следую за ним бодро, устраивая перекличку, чтобы узнать, у кого сколько Знаков осталось. Думаю, достаточно, чтобы взять еще один ярус.
Тварь идет в конец коридора и останавливается напротив тупика. Там никакой двери нет, ребята нервничают. Я уже собираюсь поторопить нашего временного агента, как вижу, что перед лицом босона формируется красный шар. Я уже сталкивался с такими штуками. Они, в целом, не очень опасны, но болезненны. Наверное, их требуется десяток, чтобы кого-то убить.
Стас поднимает свою граблю, по ошибке именуемую рукой.
– Смирно!
– командую я. И сразу, на упреждение.
– Заткнись!
Программер затыкаться не собирается, даже издает какой-то звук, но шар, летящий в сторону тупика, заставляет Стаса забыть наши разногласия. Красная штука врезается в стену и там появляется дверь!
'Бантик' живо распахивает ее с твердым намерением прикинуться ручейком воды и просочиться внутрь, но Знак одного из наших превращает ручеек в глыбу льда. Миша обрабатывает замершую тварь мечом и идет вперед. Что ж, я дал 'агенту' шанс, сегодня просто не его день, пусть попробует в следующий раз.
– Они уже тут здорово окопались, - шепчу я.
– Ну просто как взвод гитлеровской пехоты под Смоленском.
Винтовка Миша согласна со мной. Она говорит 'да' много раз.
Мы врываемся внутрь. Там - короткая лестница и труп еще одной твари. Наш отряд быстро выносит всех, кто в длинном темноватом коридоре, зачищает комнаты и останавливается только перед запертой дверью. На ней номер двадцать три. Облезлая синяя краска цифр тускло блестит в свете фонарей.
Стас лихо бьет ногой по двери и отскакивает, держась за щиколотку. Его нога сразу же настраивается на миролюбивый лад и начинает убеждать нас, что за дверью - основательная подпорка. Мы ей верим.