Апокалипсис завтра
Шрифт:
– Отлично, Эд, – заметила она, – Благодаря тебе мы не станем шпротами.
– Обращайся, – фыркнул мужчина и открыл дверь, забираясь на переднее сидение рядом с водителем.
Саманта помнила, что мужчины упоминали «Честер Резидентс» как место, где им придется остановиться на время Собрания. Название отеля ни о чем ей не сказало, что, впрочем, было не удивительно, ведь она никогда не была в Эдинбурге. Однако, учитывая личный самолет и семиместный новенький автомобиль, Эд явно не скупился на их поездке.
– Что ж, зажжем этот город, – со смешком пробормотала Хлоя, захлопывая за собой дверь.
На протяжении всего пути Сэм не могла отвести взгляда от бокового окна. Пейзажи были столь ей не привычны, что завораживали взор. Архитектура города поражала воображение. Сэм никогда
«Если, конечно, меня не выследят и не сожрут, едва все мы переступим порог отеля», – закатив глаза, подумала Сэм.
Наконец, машина остановилась возле их места будущего проживания, и они вышли на улицу. Холодный воздух вновь овеял их прохладой, но никто, кроме Сэм, казалось этого не почувствовал. Вздохнув, она забрала свою сумку и отметила, что все последовали ее примеру, разобрав багаж.
Но удивление ее ждало немного позже, когда они вошли в забронированные для них номера.
– Вау, – выдохнула Сэм, оглядевшись по сторонам. – Сколько тут метров? Сотня? – подняла она брови, пройдясь по номеру. – Ах да, забыла, что для этернелей у нас все самое лучшее, верно? – Саманта выглянула из-за угла, посмотрев на Джимма, вошедшего за ней следом. Он поставил на пол его рюкзак. – Ладно, – тихо проговорила она, медленно подходя к нему ближе. – Чуть позже ты уйдешь на Собрание, а я останусь здесь. Буду тебя ждать и даже не стану придумывать способы тебе... мм... ну, скажем, отомстить, – покрутила Сэм в руках локон своих длинных распущенных темных волос, – но за это ты пообещаешь никогда мне больше не врать и не недоговаривать. В идеале, расскажешь, почему намеренно скрыл от меня информацию. Знаешь, меня прямо разрывают противоречивые мысли. С одной стороны я стараюсь понять тебя, с другой злюсь, а с третьей мне даже немного обидно за Хло. Она, и правда, неплохая девушка. Просто, похоже, искала своего человека. А так отбрыкиваться от связей... Ну, учитывая, что я ее знаю, и мы даже провели вместе чудесный пьяный вечер, во мне стала подниматься некая солидарность, – она махнула рукой. – Это не призыв рассказывать обо всех твоих связях, мне этого не хочется. И я даже буду в ярости. Но про нее мог и не врать, раз мы вечно пересекаемся. Правда рано или поздно выплыла бы наружу. И теперь ты выставил себя не в лучшем свете.
Джимм неприятно поморщился, отводя взгляд.
– Да не отбрыкивался я, просто не говорил, – выдохнул Джимм и посмотрел на жену. – Это все лишь ошибка. Дурацкая пьяная ошибка. И дело не в том, в моем она вкусе или нет, здесь много факторов, по которым мне хотелось молчать. Мы знаем друг друга много лет, десятилетия, я понимал, как она относится ко мне, и был в курсе, что крутилось на подсознании у Эдду.
Музыкант сунул руки в карманы и прошел к удобному черному кожаному дивану с множеством подушек. Он опустился на него и хлопнул на сидение рядом, призывая любимую сесть.
– Пусть внешне, – продолжил этернель после того, как Сэм, закатив глаза, приняла его приглашение, – и в поверхностных мыслях Эд постоянно бесился, был пренебрежительным в общении с ней, но где-то на задворках любовался вызванной в ней вспышкой злости или ядовитых словечек. Я говорил ему, но тогда он лишь махал рукой и болтал, что я все надумал, и такие «змеешлюхи» его вовсе не привлекают. До того раза мы вечно виделись лишь в компании с кем-то, разговоров по душам у нас никогда не было, пока однажды кое-кто по ошибке не решил покушаться на нее, – вампир хохотнул, вспоминая незадачливых итальяшек «мафиози». – Тогда пришлось действовать сообща, да и то мы не шибко много говорили, больше ругались на смертных. Я почти
Сэм в ответ только странно усмехнулась и закатила глаза. Джимм встал и начал нетерпеливо расхаживать перед диваном из стороны в сторону. Ему никак не давалось держать себя в спокойной узде из-за предстоящего Собрания и его скорого появления перед древними этернелями. Это будет концом спокойной жизни, даже если удастся вновь подстроить собственную смерть, вряд ли кто-то из тех «мудрых» созданий поверит в его кончину.
Еще больше его волновала Орифия. Он уже мог прекрасно предугадать этот со стороны холодный и не интересующийся взгляд, за которым, она так эффектно сможет скрыть острую уязвленность, что будет впиваться в него на протяжении всего Собрания кинжалами. Его выступление на стороне клана Вуду станет для нее, верующей во всеобъемлющую любовь своего непослушного дитя, больным уколом в самое сердце. Бротт практически был уверен, что мать верит, будто в конечном итоге всегда послушный мальчик придет обратно к ногам той, что его обратила, и покорно склонит голову, ожидая очередного поглаживания по голове и нежных слов.
Он уже не тот, что был десятилетия назад, не тот, что испытывал потребность в матери, и не тот, что оставит все ради нее и ее благословения.
Хватит.
Эд, прав, он не посмеет дать ей собой манипулировать, не отступится. Есть кое-что гораздо важнее вечных интриг Рифи – жена и его будущее в виде крохотного карапуза. Разве это не подарок богов? Джимм ухмыльнулся.
– Я не виделся с главой Сшиллс более четырех лет, Сэм, – он посмотрел на нее, на лице этернеля застыла кривая улыбка. – И, черт возьми, позволю мной крутить, как раньше…
Глаза Джимма стали вдруг безучастными, и он затаил дыхание.
«Я на месте», – раздались уверенные мысли друга в голове, по спине прошли обжигающие пальцы призыва. Не так, как раньше. Это еще раз доказывало, что Эд стал куда сильнее себя прежнего.
«Дай мне пройти дальше», – попросил телепат, ощущая непроходимую, словно толстая гранитная стена, заслонку в сознании нынешнего главы Орлеанского клана вудистов.
Тот злорадно хихикнул и позволил проскользнуть в свое сознание, мастерски отгораживая любопытную силу телепата от всех воспоминаний и мыслей. Другу нравилось то, что он теперь мог противостоять вездесущей силе Джимма и закрываться так плотно, чтобы бывший Сшиллс не мог просунуть свой нос, куда не стоит.
Саманта, заметив, что муж опять «на связи», со вздохом взяла в руки смартфон и ушла в другую комнату, решив написать матери с поддельного аккаунта на фейсбуке.
«Хло еще не пришла?» – поинтересовался Эд, отряхивая с рукавов куртки мелкие капли дождя.
«Нет», – коротко ответил Джимм, с удивлением замечая знакомый старый особняк, находящийся в нескольких километрах от города. Когда-то это творение середины семнадцатого века принадлежало клану Сшиллс, и было любимо Сюзаром и его ближайшими ученикам. Тот часто проводил учебные недели для приближенных новичков именно в этом поместье, отстроенном по его личным эскизам.
Эдду хмуро взирал на редкие просветы светлого камня за дикой лепниной и золотом. Сюзар обожал барокко и считал, что нет более высокой ступени архитектурного искусства, а все, что после вышло из голов глупых людишек – лишь деградация вкуса и быта. Поместье отдаленно напоминали и Джимму и Эдду Версальский дворец. Если первого это ни сколько не напрягало, то второй чуть ли не блевал от вычурных завитушек и барельефов с голозадыми ангелочками. Темнокожий этернель еще раз подумал, каким же все-таки Сюзар был павлином. Бротт же удивлялся, когда это Рифи успела избавиться от любимой резиденции всех новичков в «нейтральных территориях» Шотландии.