Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези
Шрифт:
«Зажглась» не только в переносном смысле (драйв, музыка, пиво, пляски), но также в прямом. По бокам песчаной площадки между коттеджем и бассейном колыхались два высоких столба пламени - лазурного с желтым нимбом. В их мерцающем свете дико и ритмично (отслеживая мелодию в стиле «лир-хоп») извивались полтора десятка почти обнаженных тел. На первом этаже дома - в холле-столовой-кухне, были включены все светильники и - судя по силуэтам, наблюдаемым сквозь широкие окна, там тоже была тусовка. Несмотря
– Добрый вечер, фрау Шредер! Я суб-лейтенант Эмден Мюкке. Разрешите доложить!
– Мм… Докладывайте, - произнесла Герда (как еще ответить на такое приветствие?).
– Фрау Шредер! В плане поощрения за четыре благодарности курфюрста, полученные студентами нашей группы за работу на вчерашней военно-гражданской спецоперации, майор-прокуратор фон Зейл разрешил кадету Шредеру устроить скромную вечеринку. Майор-прокуратор приказал передать вам извинения за то, что он не предупредил вас, поскольку вы были на пресс-конференции Ее Величества Боудис Новозеландской.
– Гм… Суб-лейтенант Мюкке, а это, по-вашему, скромная вечеринка?
– Так точно, фрау Шредер! Если вы беспокоитесь насчет факелов, то докладываю: эта осветительно-сигнальная модель сертифицирована для флота, как пожаробезопасная.
– Ладно, - проворчала Герда, и еще раз окинула взглядом двор, ставший студенческим дансингом, - а что ваши ребята творят в холле-столовой-кухне?
– Они творят подкормку для культурно развлекающегося персонала, фрау Шредер!
– Это я хочу увидеть в первую очередь! – объявила Герда, и двинулась к коттеджу.
Когда она вошла туда, и увидела трех девушек-тинэйджерок среди картины стряпни в студенческом стиле, то не удержалась от вышеупомянутой концептуальной фразы:
– Черт, какой свинарник!..
– Герда, привет-привет! Сейчас я все это объясню! – скороговоркой выпалила Флави.
– Детка, - ласково произнесла Герда, обозревая горки креветочных панцирей, клочков рыбьей шкуры, и еще каких-то пищевых отходов, о происхождении которых она даже опасалась строить догадки, - детка, тебе вовсе не обязательно объяснять все это. Меня интересует только, когда и каким образом все это будет убрано.
– У ребят есть дустфлаудер, который все всосет, - сообщила юная гаитянка, и показала ладонью на некую модерновую модель пылесоса, причем Герда мигом вспомнила, что видела такое сегодня: в арт-кафе «Хенниг Бранд» в руках у филиппинки-уборщицы.
– Зверская штука! – прокомментировала девчонка-германка, ровесница Флави.
– Герда, это Инсвид Румпф из кригсмарюгенда, - сообщила Флави.
– Да! – германская юниорка кивнула, - Ну вот! Труди Бранд свистнула дустфлаудер
– Инс, ну, что ты лепишь?
– перебила последняя из трех девушек: германка, на пару лет старше, - Я не свистнула дустфлаудер, а коммерчески взяла, как продаваемый образец. Может, фрау Шредер купит, увидев это в деле. Правда, фрау Шредер, это пригодится.
– Кажется, я уже видела, - произнесла Герда, - скажи, Труди, а Хенниг Бранд, это?..
– …Мой папа, - договорила 16-летняя германка, и спросила, - вы, фрау Шредер, были только в арт-кафе, а в алхимическую лавку с хвоста домика не заходили, так?
– Гм… Я даже не знала, что там кроме кафе, еще лавка.
– Вы обязательно зайдите в другой раз!
– посоветовала Труди, затем оценила быстрым взглядом состояние бледно-розового варева в большой прозрачном котле на плитке, и добавила, повернувшись к Флави, - Давай, выключай креветочный пудинг, он готов, и крикни мальчишкам, пусть уже тащат это на стол.
– Понятно, - отозвалась гаитянка, повернула один из выключателей плитки, после чего завопила так, что у Герды на пару секунд заложило уши, будто от взрывной волны.
Задумавшись (по такому случаю) об антропологической специфике этноса Гаити, и в частности - о способности даже такого юного некрупного организма издавать звук, по мощности сравнимый с пароходной сиреной, Герда, затем (без связи с этой мыслью), вспомнила, что уже слышала сегодня фамилию Румпф.
– Инсвид, - спросила она, - скажи: Одвинд Румпф, старшина кампуса Тумеасина?..
– …Мой дядя, - ответила девушка, - он младший брат мамы. А откуда вы его знаете?
– Он, выступал в начале пресс-конференции королевы, - пояснила Герда.
В этот момент в холл-столовую-кухню ворвались двое мальчишек. Хотя, мальчишкой правильнее было назвать только Феликса. А второй персонаж – негр, по-видимому, из соседнего «мозамбикского квартала», несмотря на также довольно юный возраст, был слишком монументален, чтобы называть его «мальчишкой».
– Aloha, фрау Шредер! – добродушно рявкнул он.
– Aloha oe, - машинально ответила она.
– Мама, это Рапос Марсенейро, - сообщил Феликс.
– Ясно. Я рада знакомству, Рапос.
– Я тоже!
– мозамбикский парень широко улыбнулся, и экспрессивно выпучил глаза.
– …А ты малыш, - продолжила Герда, обращаясь к Феликсу, - подойди на секунду.
– Да, мама, - он шагнул к ней.
– Так… - она втянула носом воздух, уловила лишь легкий, чуть заметный, запах пива, решила, что это в пределах разумного, и объявила, - …Ладно, малыш, я пока не буду выражать сомнения по поводу уборки этого свинарника, однако утром…
– …Мама! Утром все будет чисто-чисто, я точно говорю!