Апостолы Революции. Книга первая. Лицедеи

Легран Елена

– Нам остается только уповать, что доклад будет направлен на достижение нашей общей цели, – с легкой издевкой отозвался Сен-Жюст. – Но что-то подсказывает мне, что Комитет безопасности воспользуется трибуной исключительно для того, чтобы в очередной раз подчеркнуть свою значимость для…

Он не договорил, почувствовав на себе напряженный взгляд членов правительственных Комитетов. Он сказал слишком много и понял это. Сейчас не время разжигать огонь ревности и соперничества между двумя органами управления.

– О чем вы намерены доложить Конвенту? – обратился Барер к Вадье, пытаясь

замять неловкость.

– Мы подготовим почву для более конкретной атаки против эбертистов и в то же время дадим понять дантонистам, что не собираемся терпеть снисхождения к врагам республики, – ответил Вадье. – Если ты опасаешься, что мы вторгнемся в сферу твоих интересов, Сен-Жюст, можешь не волноваться. Обвинительную речь мы оставим тебе, – добавил он, криво усмехнувшись.

Сен-Жюст предпочел промолчать.

– Что ж, если по-другому твоей поддержки не добиться, Вадье, черт с тобой, – сухо проговорил Робеспьер.

Вадье растянул губы в довольной улыбке.

– При одном условии, – добавил Неподкупный. Улыбка немедленно слетела с уст главы политической полиции. – В этом докладе не должно быть названо ни одного имени: ни Эбера, ни Дантона, ни тем более Камилла Демулена. Ты даешь мне слово?

– Ты действительно рассчитываешь сберечь Демулена?! – Сен-Жюст больше не скрывал своего раздражения. – Неужели ты еще не понял, что он будет скошен той же косой, что и Дантон?! Они слишком тесно связаны друг с другом!

– Замолчи! – резко оборвал его Робеспьер. – Твоя ненависть к Камиллу всем известна. Так ты согласен? – обернулся он к Вадье.

– Да, – ответил тот. – Для имен слишком рано. Хотя Сен-Жюст прав: при падении Дантона падение Демулена неминуемо.

– Это мы еще увидим, – неопределенно отмахнулся Робеспьер.

– Итак, решение принято, – торжественно проговорил Барер, поднимаясь со своего места. – Комитеты включаются в борьбу фракций на стороне умеренных, поставив при этом целью поразить обе группировки. Комитет общей безопасности представит доклад… – он запнулся и обратился к Амару: – Ты будешь докладчиком?

– Я предлагаю поручить доклад Дюбаррану, – ответил за него Вадье. – Что скажешь? Я готов помочь, – эти слова обращались уже к потенциальному докладчику, сидевшему чуть в отдалении от своего председателя. Тридцатитрехлетний Жозеф Дюбарран не был блестящим оратором, но заслужил репутацию безжалостного служителя суровых законов республики, за что пользовался особой благосклонностью Вадье.

– Хорошо, – кивнул Дюбарран. – Когда нужен доклад?

– Не стоит затягивать, – вмешался Колло. – Пары дней хватит на подготовку речи?

– Думаю, да, – поразмыслив, отозвался Дюбарран.

– Вот и отлично, – одобрил Колло.

– Итак, – продолжал подытоживать Барер, – 7 вантоза Конвенту будет представлен доклад о заговорах в республике от имени Комитета общей безопасности. Можно считать, что первый вопрос повестки дня решен. Осталось лишь определить стратегию борьбы против экстремистской фракции.

– Уверен, что и тут у Сен-Жюста готов план действий, – злая ирония, послышавшаяся в тоне Робеспьера, заставила членов правительства недоуменно переглянуться: они привыкли считать этих двух не только единомышленниками, но

и друзьями.

– Верно, – ответил Бийо-Варенн за Сен-Жюста. – У Сен-Жюста есть план, и еще какой!

Неподкупный с интересом обернулся к молодому человеку, с самодовольным видом поднявшемуся со своего места.

– Идея принадлежит не мне, – скромно начал он, – а члену революционного комитета Руана. Однако прежде, чем представить ее на суд Комитетов, позволю себе краткую преамбулу. Почему так трудно выступить против Эбера и других сторонников экстремистской политики? Потому что они полностью завладели умами народа, выставляя себя в качестве единственных выразителей его интересов. Чтобы одержать над ними верх, мы должны отнять у них это почетное звание. Мы должны стать еще большими экстремистами, еще большими революционерами, чем они.

Вадье не спускал с оратора внимательного взгляда чуть прищуренных глаз.

– Он прав, черт его побери! – прошептал он на ухо Амару.

– Именно об этом я и подумал, когда прочитал предложение патриота из Руана, – продолжал Сен-Жюст. – И поддержка коллег, находившихся в это время в Комитете, убедила меня, что я на правильном пути.

При этих словах Карно нахмурился. Уж он-то точно был далек от того, чтобы поддержать не только абсурдную, но и опасную идею Сен-Жюста.

– Идея состоит в том, – говорил Сен-Жюст, – чтобы предложить Конвенту принять два декрета, первый из которых постановил бы конфисковывать в пользу республики все имущество подозрительных граждан, подвергшихся аресту, а второй распределял бы его между неимущими патриотами. Как видите, все очень просто. Уверен, что подобное предложение, исходящее от правительственных Комитетов, заставит санкюлотов отвернуться от эбертистов и ослабит их поддержку в народе.

Одобрительный шепот стал ответом на предложение Сен-Жюста.

– То, что надо! – Вадье не смог сдержать возглас восторга. – Прекрасно придумано!

– Считай, что дело сделано, – шепнул Колло на ухо Сен-Жюсту. – Комитет общей безопасности – наш.

– Подожди, у нас еще нет поддержки Комитета спасения, – так же тихо ответил Сен-Жюст. – Он беспокоит меня куда больше.

– Считаю нужным повторить еще раз… – возвысил голос Карно.

– Я же говорил! – шепнул Сен-Жюст Колло.

– … что это предложение опасно и противоречит основным принципам республики: свободе, счастью граждан и праву владения имуществом. Мы не можем позволить себе пренебречь всем, за что боремся вот уже пятый год, ради победы над жалкой кучкой экстремистов. Священные и нерушимые права человека должны остаться священными и нерушимыми!

– Сдается мне, что Карно, все свое время посвящающий борьбе с врагом внешним, плохо представляет себе опасность, которую представляет враг внутренний, – наигранно-добродушным тоном проговорил Бийо. – Мы имеем дело не с жалкой кучкой экстремистов, как изволил выразиться дорогой коллега, а с силой, отправившей десятки депутатов на эшафот.

– Все средства хороши, если это приведет к желанной цели, – философски заметил Барер. – Провозгласить – еще не значит применить, не так ли? – небрежно бросил он.