Арабская поэзия средних веков

Аш-Шанфара

* * *

О души моей думы, поведайте мне: неспроста Погибает любовь и меня оплела клевета? Нет, клянусь высшей волей, наславшей несчастья на нас: Я-то клятвы не предал и в мыслях своих ни на час. О, когда бы посланец, что гнал, обезумев, коня, Передал бы мой взгляд вместе с тайным письмом от меня Мой бы взгляд рассказал, сколько я пережил в эти дни!. Излечи же меня и прошедшую радость верни.

* * *

Тонкий лотос долины у чистого родника, Напоит тебя вьюга и мертвого сердца тоска. Я

бы был недостоин любви, если б здесь я не побыл чуть-чуть Обижаясь на страсть,- хоть к друзьям и не близок мой путь Здесь какое-то время я побыл под утро, когда Начал сумрак редеть и на отдых клонилась звезда.

* * *

О, когда ты, душа, образумиться сможешь, когда? Отвечала на это душа мне вот так: «Без труда Только юноша в силах со страстью поладить своей. Говорят, то любовь, а ведь это уж смерть у дверей!»

* * *

Я проверил друзей, я любимых друзей испытал. Стал от них я скрываться, от встреч я увиливать стал… Если ж их испытать – то нельзя подавать им руки… Ведь в глаза все – друзья, за глаза все – враги.

* * *

О душа, ужаснись и живи, вечный ужас неся. Опасайся людей, сторонись, о душа, всех и вся! Разве люди они? В мире – хищников нету лютей. Это звери, надевшие платья людей.

* * *

За тягу к наслаждению не порицай меня. К чему мне слушать проповедь твою день изо дня! Ты все бранишься, сетуешь и все клянешь вино. Занятие тяжелое, бессмысленно оно! Бывали ведь советчики! И каждый был неправ. Им ли понять достоинство и благородный прав? Вино – отдохновение от бедствий и труда. Я рядом с виночерпием уже с утра всегда. И из кувшина тянется, прозрачна и темна, Как бы цепочка жемчуга, святая нить вина. Но в кубок наливается потом еще вода - И пузыречки жемчуга со дна встают тогда! И люди хвалят господа тогда на все лады, Огонь вина смешавшие с огнем простой воды. Вино старо, и кажется, что то густой туман: То ль существует истинно, а то ль простой обман?… Народом ад из Ирема нам создано вино, До наших дней хосроями оно сохранено. В кувшине закупоренном, во мраке погребка, На боль в ногах не сетуя, оно стоит века. Такое одинокое, оно ведь неспроста Средь нынешнего времени стоит, как сирота. В нем мудрое раздумие, и шутка в нем. Лишь тот Серьезным будет истинно, кто шуткою живет.

* * *

С утра играет мелкою резьбою тихий пруд. Ему покоя ветры не дают. То с севера, а то подует с юга. И пруд под солнцем блещет, как кольчуга.

* * *

Вот зрелый апельсин: раскалена Одна щека, а рядом желтизна, Как лик у той, что страстно влюблена: То вдруг красна, то вдруг бледна она.

* * *

Как тяжек путь туда, откуда нет возврата, Как тяжко потерять товарища иль брата, Как тяжко ложе тех, кто одинок,- На нем шипы, и камни, и песок.

* * *

Развлеките меня, еще смерть не пришла ведь за мной, Еще дом не построен для тела, чтоб в мир отправляться Утешайте

меня! Сколько раз утешаем я был, Не добившись свидания с той, что любил… Так утешьте меня, так утешьте, прошу еще раз, Когда знаю, что смерти ничем не отсрочится час. Погубило меня то, что губит, быть может, весь свет: Смена алчных желаний, погоня за тем, чего нет. Я дружил с хитрецом, что в груди своей злобу таил, Что вредил мне, насколько хватало коварства и сил. Только другом моим становился он день ото дня, Хоть когда-то он злобствовал и ненавидел меня. Много раз в своей жизни я добрые делал дела, Много раз сторонился позорных деяний и зла.

* * *

Я видел, как они за дичью мчались мимо, Как будто дикий ветер, влекли неудержимо, И захотелось мне принять участье в лове, И захотелось мне отведать тоже крови.

* * *

Могила красотой пестрела небывалой: Тюльпан и мак сплетались с розой алой! Спросил я: «Кто лежит?» Земля заговорила: «Поплачь – перед тобой влюбленного могила».

* * *

Будь глупцом иль невеждой прикинься – и будешь спасен, Ведь на этой земле предназначен лишь глупому трон. Смотрит разум обиженный в этой юдоли земной, Как с тоской на наследника смотрит смертельно больной.

* * *

Коль завидует враг, то терпи что есть силы, и вот Терпеливость твоя непременно злодея убьет. Так огонь пожирает себя с дикой алчностью. Вдруг Он себя истребит, не найдя себе пищи вокруг.

* * *

Любишь ли ночь, озаренную ликом луны, И небеса, что серебряным светом полны? Любишь вино, что дает благодатный покой, Кубки с которым – как будто бы с пеной морской?

* * *

О газель, искусившая душу газель, Я поклялся, я был ведь спокоен досель! Но явилась без спросу она и как в бой Красоты своей войско ведет за собой. Жизнь и смерть моя в том получили ответ: Состоится ль свидание с ней или нет? Мечет стрелы смертельные прямо в упор, Как стрелок авангарда, безжалостный взор. А над нею стоят, и святы и чисты, Золотые знамена ее красоты. Слева желтый цветок оттенил ее лоб, Справа родинка черная, как эфиоп. Как легко ты идешь, приносящая смерть!
– Надо бегством спастись благочестью успеть Добродетель от ужаса вмиг умерла! Это дьявол явился, исчадие зла! Раньше я сомневался – сейчас убежден: Пусть не дьявол она, но послал ее он! Дьявол мне говорит, что нельзя обороть Вожделений своих. Все прощает господь! «Ты греха не страшись! И дела и слова - Всё в руке милосердного божества!»

* * *

Невольником страстей мой разум стал. Я, полюбив, ложь истиной считал. Охотник, я попал в силки газели. Вся жизнь моя лишь выкуп? Неужели? Она уже познала в мире страсть: Во взоре обещание и власть. Себе простил безумство, но со зла Любовь я проклял,- лишь она ушла.

* * *