Арбитражный десант
Шрифт:
– А что Александр Павлович?
– Холина недоумевающе кивнула на дверь.
– Я встретила. Говорит, выставили из класса.
– Он сам себя выставил. Только что Керзон подал в отставку с поста президента банка.
Рублев тяжело вздохнул, непроизвольно привстал, оперся кулаками о стол и подался вперед, как с ним бывало в решительные минуты.
– Как все непросто-то. Жаль, конечно, терять Керзона. Но он поступил честно. Нельзя работать без веры в успех. А вот я верю!
– выкрикнул он.
– И не только в то, что вернем лицензию. А в то, что сумеем восстановить банк, каким он был раньше. Потому что иначе
– Как только западники услышат об отзыве лицензии, могут отыграть назад. - Могут! Все и всё могут. Если мы сами веру утратим.
– Резонерство это, - процедил Денис.
– Что ж, каждый волен судить по себе, - Рублев насупился, так что нижняя губа по обыкновению наползла на верхнюю.
– Никто не обязан вкалывать без веры. Тех, кто останется, ждет трудная работа, без гарантий успеха и адекватного вознаграждения. Потому прошу каждого определиться здесь и сейчас. Начнем по кругу. Давай ты, Андрюша.
Дерясин вздрогнул.
– Я не знаю, - пробормотал он.
– Заткнись!
– крикнул через стол Кичуй.
– Иван Васильевич, да шутит он!
– Но я, правда, как бы не знаю, - Дерясин заметил презрительный взгляд, брошенный Инной, поежился.
– Как же дальше без Палыча? Его знают, с ним считаются. Да и правда ведь: что ни говори, но лицензию отобрали. А без нее вся наша аналитика пролетает, как фанера над Парижем.
– Заткнись, говорю!
– потребовал Кичуй.
– Мелешь, не знаешь что! Иван Васильевич, запишите: будет работать как миленький или я его самолично придушу. Тоже дезертир выискался!
– Ну, разберетесь меж собой, - буркнул Рублев.
– Что Вы, Вячеслав Иванович?
– Работаем, - коротко, в своей манере отреагировал Подлесный.
– Работничек ножа и топора, - не удержался Жукович. И - без паузы обиделся.
– Чего на меня-то зыркаете? Мое дело холдинг восстанавливать да продавать по частям, чем и занимаюсь.
Теперь все взгляды сами собой сошлись на Денисе Лобанове.
– Что скажешь, Дэнни?
– подтолкнул того локтем Дерясин. Андрей все колебался. И каждая новая позиция качала его то вправо, то влево. Он искал опоры взамен ушедшего Керзона. И такой опорой мог стать Лобанов, - человек, в надежности и изворотливости которого он успел убедиться.
Судя по настороженной паузе, потерять Лобанова не хотелось и остальным.
– Ты чего тормозишь, Дэнька!
– рассердился Жукович.
– Я вообще сюда с твоей подачи вернулся. Так что давай уж без обратного хода.
– А что я? Наемная сила: платят - отрабатываю. Не платят - ауфвидерзейн, - Денис заметил, как скривился Рублев, усмехнулся в вечной своей манере.
– Кстати, сколько помнится, за прошлый месяц со мной, горемыкой, до сих пор не рассчитались.
– Зарплату за прошлый месяц пока никто не получил, - проинформировал Кичуй. - У нас техническая задержка. Через пару дней все образуется.
– "Никто" меня не интересует, - с внезапной жесткостью отреагировал Лобанов.
– Аз
Дерясин и Кичуй неловко переглянулись.
– Что ж, - сухо произнес Рублев.
– Раз Вы так-с ставите вопрос.... - Именно так-с. Кичуй поспешно склонился к тестю.
– Он нужен, Иван Васильевич, - шепнул он. И совсем тихо добавил.
– Пока, во всяком случае. Пожалуйста!
Рублев, с трудом сдерживая раздражение, прикусил губу. - Вы сегодня же получите свои деньги, - неприязненно отчеканил Рублев.
– У меня кое-что отложено, к вечеру привезу. Планировал детскому дому, над которым шефствую, но, видно, детишкам придется подождать. Взрослым дядям не терпится.
– Премного вами благодарен, - Лобанов, игнорируя всеобщее осуждение, удовлетворенно кивнул. Сентенция про детдом не произвела на него ни малейшего впечатления.
– Что ж, позиции как будто определились. Будем считать, что остались самые стойкие, - объявил Рублев. Он значительно накрыл рукой ладошку Холиной.
– Отныне нам особенно нужна ваша помощь, Ирина. Вы, как никто, знаете истинное положение дел в российской экономике и, главное, возможности нашего банка. Очень удачно, если бы все это открыто и гласно осветить в центральной прессе. А еще лучше - и по телевидению. Надо, чтоб страна увидела: банк работает, расплачивается. А его вместо того, чтоб поддержать, гробят в угоду...
– голос Рублева сорвался.
– Впрочем, это вы как раз лучше меня сформулируете. Только тогда отступятся и, верю, вернут лицензию. Очень мы на вас надеемся. Так что, Ирина Семеновна?
Холина перехватила брошенный исподтишка взгляд Лобанова и поспешно поправила сползшую со лба повязку.
– Что ж, давайте попробуем, - согласилась она.
– Чем черт не шутит! Для чего-то ее изобрели, эту нашу вторую древнейшую.
13.
По окончании заседания в зале остались Рублев, Инна и Игорь. Иван Васильевич все сидел на прежнем месте.
– Вымотался ты, папка, - Инна склонилась, потерлась носом о затылок.
– Отдохнуть тебе надо.
– Надо бы, - согласился Иван Васильевич. Заметил, что зять, потоптавшись, направился к двери.
– Присядь!
– потребовал он.
– Мне понравилось, как ты сегодня бился. Значит, веришь?
– Конечно, верю. У нас на руках полно козырей и еще неизвестно, что в прикупе. - Это хорошо. Завтра наблюдательный совет. Я должен предложить кандидатуру нового президента - вместо Керзона. Буду предлагать тебя.
– Меня?! - от неожиданности Игорь икнул. Глянул на жену. Но та сама выглядела пораженной.
– Но у меня нет опыта.
– Опыт - это наживное, - отмел возражение Рублев.
– Главное - преданность.
– Но я боюсь, - прошептал Игорь.
– И я боюсь, - признался Иван Васильевич.
– А дело делать надо. Кому как не нам с тобой? В критической ситуации надежность зачастую важнее опыта и знания финансовых нюансов. Не скрою, решающее для меня в этом выборе, что ты, Игорь, - мой близкий родственник. Муж любимой дочурки.
– Он потрепал руку Инны.
– Как, Иннуська, одобряешь?
Кичуй поверх его головы с тревогой посмотрел на жену.
– Поглядим, - она с силой обхватила отца за шею. Фыркнула.
– Надоест, так и вовсе уволим!