Арбитражный десант
Шрифт:
Увы! Едва вбежав в банк, Холина поняла, что случилась беда. Приехавших в садоводческое товарищество "Дружба" банковских сотрудников встретили исступленные женские завывания: через два часа после визита Лобанова жена Жуковича, поднявшись на чердак, обнаружила мужа повесившимся.
Известие это потрясло всех. Но особенно - Рублева. Он корил себя, что, видимо, возвел напраслину на невиновного. И тот, гордый ранимый человек, предпочел добровольное самоубийство подозрению в предательстве.
Уговоры и объяснения, что Жукович и раньше в состоянии запоев впадал в депрессию и проявлял склонность к суициду,
– Рублев сокрушенно качал головой.
– Обвинили походя и получили - был человек и - нет! А Лобанов - законченный подонок. Мало того, что украл документы, так еще и подставил друга. Не сам ли и повесил пьяного? Нет и не будет прощения этому мерзавцу! Предположение это, похоже, разделяли многие.
Лишь Андрей Дерясин настаивал, что обвинять Лобанова, прежде чем ситуация прояснится, нельзя. Но даже он не сомневался, что Денис косвенно виновен в смерти Жуковича: очевидно, в сердцах наговорил что-то лишнее и тем подтолкнул к самоубийству.
Что же касается собственно документов по "кондитерке", сомнений не было: они в руках Онлиевского. Если даже Жукович передаточное распоряжение не подписал, то подпись его будет подделана. И в ближайшее время новый владелец публично предъявит свои права. Скорее всего, сразу после получения арбитражного решения.
12.
Накануне заседания арбитражного суда, в восемнадцать тридцать, в кабинет Дерясина, где он вместе с Кичуем обсуждал детали завтрашней защиты, стремительно вошла Ирина Холина. Неизменно мрачная после истории с Жуковичем и ухода Лобанова, на этот раз она выглядела возбужденной.
– Сработало!
– объявила Ирина.
Выдержала подогревшую недоумение паузу:
– Помните, мы давали объявление о розыске за вознаграждение Виленкина?
Она торжествующе приподняла мобильник:
– Только что позвонил.
– Кто?! - Представился как раз Виленкиным. Спросил, сколько заплатим, если он пойдет в отказ.
Игорь вскочил:
– Где?!
– Далековато, - Ирина сверилась с запиской.
– Какой-то поселок Глубокое, Бельского района Тверской области.
Андрей метнулся к ноотбуку. Кичуй навис над ним.
Компьютер высветил карту Тверской области, проложил маршрут.
– Кратчайший путь - по Новорижскому через Ржев, далее на Нелидово, оттуда - на Белый. А где еще это Глубокое?
– Кичуй пожал плечами.
– Еще восемь километров от райцентра, - пояснила Холина.
– Откуда он звонил?
– спохватился Дерясин.
– У него что, мобильник?
– Сказал, с почты.
– Это даже если без остановки гнать и на месте за два часа все успеть оформить, часов шестнадцать- семнадцать на круг займет, - быстро прикинул Кичуй.
– Только-только если к десяти успеть. Можно, правда, там не оформлять, а тащить сразу в Москву, в суд. - Сомнительно это, - Холина с сомнением покачала головой.
– Я так поняла, что у него кончилось спиртное, вот он и... Просил обязательно привезти водки. Алкоголик он, ребята. Да и в суде, протрезвев, может передумать. Там ведь найдется, кому на него надавить.
– Истину глаголишь, мать, - признал Дерясин.
– На всякий случай действительно надежней прямо на месте все оформить. Но это тогда и нотариуса с собой тащить.
– Вот и бери!
–
– У всех другие, Андрюха! Но это - супершанс, - Кичуй обхватил его за плечи, ласково тряхнул.
– Представляешь,дружище, если мы этого Виленкина как отказника Самосвалихе в процесс свалим! То-то мулька получится. Всех умоем! Сам подумай, не посылать же кого ни попадя. Мало ли что напутают. А тут надо без сбоя сработать. Чтоб наверняка. Да и по времени - где сейчас кого найдешь?...Собирайся, красавец ты наш, а я пока тебе в дорогу налички заготовлю и - нотариуса заряжу. Главное, помни, вернуться надо к десяти утра. Чтоб к началу процесса.
Кичуй выбежал.
Холина задумчиво посмотрела на Дерясина.
– Андрюша, у тебя водило твой вооружен?
– Да как будто. А к чему ты? Виленкина пристрелить, если заупрямится?
– Дерясин хихикнул.
– Да так, прикидываю. Удивительно, что его вообще до сих пор не урыли. Зная тонкие нравы бизнес-истеблишмента, я, признаться, полагала, что истец наш давно червей кормит. Может, отхохмить кто решил накануне процесса? Ответа на этот вопрос не было.
– Отхохмить, не отхохмить - на месте выяснится, а ехать в самом деле надо!
– Дерясин спешно собирал "дипломат".
– М-да, но кто-то же его в эту глухомань определил. Значит, кто-то и пасти должен, - Ирина огладила подбородок, поймав себя на том, что невольно подражает Лобанову.
– Вот что, Андрюша, поеду-ка я с тобой.
И, пресекая возражения, безапелляционно добавила: - Хочу накопить журналистский опыт работы в горячих точках.
Когда Андрей и Ирина влезли в Дерясинский "Мерседес", там уже сопел взопревший от спешных сборов пухлый тридцатилетний нотариус.
Водитель-охранник при виде Холиной набычился над рулем.
– Ты как будто любитель быстрой езды?
– Ирина бесцеремонно положила ему на плечо руку.
– Могу, если надо, - буркнул он.
– Тогда притопи от души! Заодно и посмотрим, какой ты Сухов.
Глубокой ночью они въехали в одноэтажный старинный русский городок Белый. Попетляв по затемненным улицам, с трудом обнаружили одинокого пьяницу, которого попросили указать дорогу на поселок Глубокое. Тот оглядел роскошную, невиданную в этих краях машину и, зажмурившись от собственной дерзости, запросил двадцать рублей. - Пятьдесят, если доедешь с нами до поворота, - объявила взявшая на себя руководство экспедицией Холина.
– А не обманете?
– не поверил проводник.
Уже отправив машину на Глубокое, он долго сокрушенно мотал головой. Продешевил. Надо было потребовать пятьдесят пять.
Восемь километров до Глубокого дались едва ли не тяжелее, чем весь предыдущий путь. Это оказалась проселочная ухабистая дорога, разбитая тракторами и ими же обуженная до состояния одноколейки и превращенная в желоб, - с обеих сторон дорогу охватывали слежанные глиняные валы. К тому же прошли первые осенние дожди, и колеса то и дело прокручивались в желтой грязи. Водитель, притомившийся за время многочасовой гонки, презрев чинопочитание и женоуважение, на каждом ухабе бессильно матерился.