Арбитражный десант
Шрифт:
Наконец появилась женщина в судейской мантии - с пачкой документов в руках. То была председатель банкротского состава суда Зинаида Никандровна Самосадова, лично принявшая дело к производству.
Проигнорировав попытки задать ей вопрос на ходу, Самосадова прошествовала в аудиторию. Вслед за тем в коридор вышла полногрудая девушка.
– Приглашаются стороны по иску гражданина Виленкина к банку "Возрождение". Только стороны!
– поспешно осадила она хлынувших к дверям людей.
Послышались возмущенные возгласы о зажиме гласности, кто-то требовал, чтобы судья ответила, на каком основании устраивается
– Никакой дискриминации. В аудитории просто нет мест, - заученно объяснила девушка. Она отодвинулась, давая возможность представителям прессы заглянуть внутрь. Действительно, для заседания, похоже, выбрали самое тесное помещение в здании суда: несколько составленных впритык стульев почти вплотную примыкали к судейскому столу.
Возмущенной прессе оставалось смириться с неизбежным. Кто-то из наиболее прытких рванул за объяснениями к председателю суда. Впрочем, без труда можно было предсказать, что на месте его сегодня не окажется.
Представители же сторон потянулись в зальчик. Кичуй, вызвавшийся лично защищать банк, отключил мобильный телефон, - только что он получил долгожданную информацию: дерясинский "Мерседес" въехал в Москву и через "пробки" пробивается к Новой Басманной. Следом за Игорем зашли начальник юридического управления и главный бухгалтер. Последнего прихватили на случай необходимости оперативно дать финансовые пояснения. Со стороны истца выступал знакомый Игоря - пожилой неспешный адвокат с мешками под усталыми глазами. В отличие от обложенных документами и папками сотрудников банка, он выложил перед собой коротенькую, из двух страниц справку. Чувствовал он себя вполне непринужденно. Судья Самосадова повела процесс предельно жестко. Уже через пять минут из зала был удален начальник юридического управления банка - за попытку помешать слушаниям, - позволил себе хмыкнуть во время выступления представителя истца.
– Что?!
– обступили его в коридоре.
– Наезжает Самосвал, - коротко и сочно, прежде чем дверь закроется, объяснил он прессе.
Самосадова поджала губы.
– Уточните в протоколе формулировку, - обратилась она к секретарю.
– Выдворен за неуважение к суду. То же будет и с остальными, - предупредила она поднявшегося для ответного выступления Кичуя. Игорь без выражения кивнул, откашлялся. Сегодня ничто не должно вывести его из себя. Он даже почувствовал некое вдохновение, как происходило с ним всякий раз, когда собственная позиция представлялась ему сильной. Она и впрямь виделась надежной, даже если забыть о документах, что вот-вот подвезет Дерясин. Памятуя о первой встрече с Самосвалихой, на этот раз Кичуй подготовился тщательно. Каждый тезис базировался на статьях закона, каждый аргумент был подкреплен приложенными документами, часть которых он по мере выступления передавал для приобщения к делу. Самосадова хмуро кивала, нетерпеливо поглядывая на часы и всем видом требуя от выступающего краткости. - Предъявите суду решение комитета кредиторов, - голосом человека, уставшего от пустословия, потребовала она.
Игорь слегка смешался.
– У нас нет протокола. Мы физически не имели времени, чтоб провести такое собрание. Но!
– опередил он готовящуюся перебить Самосадову.
– Его нет как бы в обобщенном виде. Однако
– А вкладчики они что, у нас в стране за кредиторов не считаются?
– съязвила судья.
– Считаются, конечно. Они даже создали собственный комитет. Его решение как раз имеется. Кстати, более половины задолженности перед физическими лицами на сегодня погашено.
Игорь торжествующе передал протокол.
Судья просмотрела текст, отложила в сторону.
– Но все-таки по закону вы должны были представить решение комитета кредиторов. И я вам при встрече на это указывала. Указывала или нет?
– И я тогда же просил дать нам время, чтобы очевидные факты оформить надлежащим образом. К чему эта бессмысленная спешка, госпожа Самосадова?
– Во-первых, я для Вас здесь не "госпожа", а "Ваша честь". Во-вторых, прошу не указывать суду, что имеет смысл для дела, а что нет, - сухо предостерегла Самосадова. Непонятно-вызывающий тон длинношеего юнца, необычный в этом зале, не давал ей сосредоточиться. - Резюмирую: решения комитета кредиторов как не было, так и нет. Что же касается мировых соглашений, то это не основание для принятия судебного решения. Каждый из кредиторов в отдельности не имел возможности ознакомиться с вашим реальным финансовым положением.
– Зато вы имеете, - тут же отреагировал Игорь. Он протянул назад руку, в которую главный бухгалтер вложила новый свиток.
– Это - выдержки из консолидированного баланса. Сам баланс представлен ранее. Из него видно, что на сегодня... даже на сегодня!
– Кичуй со значением поднял узкий, как указка, палец, - количество банковских активов превышает объем долгов более, чем на триста миллионов долларов. То есть банк ли- кви-ден! А значит, мы не подпадаем под признаки неплатежеспособности. - У меня в связи с этим имеется вопрос! - выкрикнул пожилой адвокат, значительно глядя на судью.
– Вопрос по существу!
– намекающе добавил он.
Самосадова благосклонно кивнула. Адвокат прокашлялся:
– Включает ли банк в консолидированный баланс кондитерский холдинг и во сколько он оценен?
Поняв, куда он клонит, Игорь подобрался. - Да, кондитерский холдинг - это один из самых ценных наших активов. Цена его, по данным последнего международного аудита, в районе трехсот пятидесяти миллионов долларов.
– То есть без этого холдинга объем долгов превысил бы сумму активов? И банк мог бы считаться неликвидным, то есть подлежащим банкротским процедурам? - с иезуитской неспешностью додавил адвокат.
– Мог бы!
– жестко отбил Игорь.
– Действительно, у нас похищены документы. По этому факту возбуждено уголовное дело. Ведется розыск. Но все права на "Юный коммунар" сохраняются за банковскими структурами. Во всяком случае на сегодня никто другой не предъявил на него прав. А если предъявит, то будет отвечать за мошенничество!
Он повернулся к судье.
– Кстати, Ваша честь, Центробанк знает об этом случае. И тем не менее, насколько мне известно, возражает против банкротства "Возрождения". О чем после этого говорить?