Ардагаст и Братство Тьмы
Шрифт:
— Один! Один, дикий охотник, помоги мне! — хрипел Сигвульф.
Орлица-Милана готова была лететь на помощь мужу, но Лютица зарычала:
— Куда, дурёха? Только клюв о кожу носорожью сломаешь! Чары держать надо втроём, слышишь?
— Твоего Вышату зверь сейчас не давит!
— У него враг страшнее! Не спасём Ардагаста с дружиной — всё пропадёт. Держи чары, Миланушка, Яга к Зореславичу опять сверху ломится!
— Тихо, вы обе! Носороги сюда бегут! — прикрикнула на них Аюни.
Носорог-шаман, борясь с Сигвульфом, следил краем глаза за своими зверями, и ему вовсе не нравилось, что те, забыв о священной
— Шаманьте дальше, сёстры, не ослабляйте чар! Нам Земля-Мать защитника пошлёт.
Олениха-шаманка произнесла древнее заклятие, и в долине реки под горой вдруг расселся берег. Из давно заплывшей трещины в земле поднялась рыжая мохнатая голова с хоботом. Косматый слон восстал из оврага, в который свалился тысячелетия назад. Сломанные кости срослись, заработало могучее сердце. Грозно трубя, земляной бык побежал вверх по склону.
Сигвульф уже начал уставать в борьбе с носорогом, когда на помощь готу пришло заклятие Миланы. Короткое и не очень сильное — волхвиня не могла надолго отрываться от поединка со зверобогом и старухой. Но его хватило, чтобы великан-германец смог, удерживая противника за рог одной рукой, другой всадить ему меч в шею. Обессилевший человек и мёртвый зверь разом рухнули в снег. Привалившись спиной к скале, Сигвульф на миг устало прикрыл глаза. Открыв же их, увидел у своих ног вместо косматого чудовища маленького толстоватого человека в малице и медвежьей шапке, увенчанной головой совы. Бронзовая бляха на груди изображала сову верхом на звере, напоминавшем носорога, но с головой ящера.
— Какой из тебя зверь, жалкий колдун! Ты ещё смел сражаться с воинами! — презрительно рассмеялся гот.
Он поднял глаза к священной скале и увидел там битву гигантов. Носороги уже почти достигли расщелины, когда перед ними, вздымая тучи снежной пыли и оглушительно трубя, вырос рыжий косматый исполин. Один носорог от удара бивней отлетел назад и покатился вниз по склону. Прежде чем он успел встать, в него вонзились копья и мечи подоспевших снизу дружинников. Едва они успели вытащить клинки из туши, на них уже катился сверху с переломанными костями ещё один зверь. Земляной бык схватил его хоботом за рог и ногами сокрушил рёбра. Но в это время третий носорог распорол бедро великану, а когда тот осел на задние ноги, всадил ему рог в брюхо. Обливаясь кровью, гигант повалился на бок с жалобным рёвом.
А снизу уже спешили воины. Носорог бросился на них с дикой яростью. Одного дружинника он ударил рогом так, что спасла лишь кольчуга, подбросил в воздух, а сам помчался вниз с торчащим в теле копьём. Другой дружинник, проворный низкорослый аргиппей, вместе с остальными воинами бросился следом. Оказавшись впереди всех, он прыгнул и оказался на спине носорога. Одной рукой аргиппей вцепился в длинную шерсть зверя, другой же вонзил ему в шею меч. Когда подоспели остальные воины, последний носорог уже лежал неподвижно на окровавленном снегу рядом с трупом шамана, вернувшего было его в этот мир.
В большой светлице царского дома в Суботове над Тясмином было тепло и уютно, хотя снаружи холодный ветер
Сейчас глаза всех были устремлены в красный угол. Там на полке, под вышитыми полотенцами, стояли деревянные фигурки богов. А под ней на деревянной скамеечке восседал сын Вышаты Вышеслав — Вышко. Мальчику недавно исполнилось семь лет, но у него уже проснулся волховной дар. Из взрослых об этом ещё никто не знал, кроме Милды. А из детей первым узнал Валамир. Он и собрал ребятишек во дворце после того, как Вышко рассказал ему, что может видеть происходящее с их родителями на далёком севере. Об этом проведали и трое сыновей Андака, известные драчуны и пакостники, но их в дом не пустили.
Глаза Вышко были полузакрыты, но он ясно видел — не светлицу, а далёкий остров на Ледяном море. Сын великого волхва говорил медленно, негромко, то и дело замолкая:
— Вижу море Ледяное, на нём курган большой. Не из земли, из снега... В нём царь Ардагаст и всё его войско. И царица Ларишка там, и твои, Рада, батя с мамой... И Хилиарх там, и мой тятя...
— Все в кургане? Мёртвые? — вздрогнула Рада.
— В кургане свет... добрый, золотой. Там все живые... А снаружи ветер, метель, сама Яга на большом чёрном олене... И колдуны злые, и черти...
Девочки испуганно заойкали. Валамир спросил:
— А мои мама с тятей где?
— Вижу остров... Большой, весь в снегу... Гора, на ней мёртвые звери — большие, страшные («Мой батя двоих убил, Вышко видел», — вполголоса гордо сказал Валамир)... Пещера... её твой тятя с воинами стережёт. А в ней твоя мама и моя. От них к кургану сила идёт — добрая, солнечная... — Мальчик не без труда подбирал слова. — Ну, словно речка, а вода золотая, и всё видно сквозь неё. И ещё одна речка золотая к кургану течёт — от волхва, он на золотой птице летит... А в кургане горит Огненная Чаша! Свет к свету идёт, огонь к огню... Тятя с мамой хотят курган открыть, рать выпустить!
Мальчик вскочил со скамейки, глаза его возбуждённо сверкали, руки были простёрты вперёд.
— Поможем им! — воскликнул Ардафарн. — А ну, в круг!
Дети спрыгнули с лавки, стали, взявшись за руки, словно в игре. Они знали: так становятся волхвы, когда хотят соединить чародейные силы. Вышеслава за руки взяли, замыкая круг, Ардафарн и Рада. Воин, волхв, женщина — так нужно, это царевич как-то услышал в разговоре отца с Вышатой. Вслед за Вышко дети подняли сцепленные руки и сразу почувствовали, как могучая, но добрая сила входит в них сверху и тут же устремляется далеко на север, сквозь дождь, холод, метель. На миг все увидели снежный курган посреди ледяной пустыни, и своих родных в нём, и две золотые воздушные реки, текущие навстречу солнечному пламени, озаряющему изнутри курган. Золотистый свет озарил божницу, охватил круг детей.