Аргентинец поневоле
Шрифт:
Замечу, что торговля с Китаем была золотым дном. Так британцы в покоренной Индии выращивали опиум, отвозили его в Китай, меняли на чай, а чай продавали в Европе, получая на одном лишь чае суммы, которые наполовину закрывали все расходы по содержанию всей армии и флота Британской империи.
Джексон тоже получил на китайской торговле столько денег, что сумел полностью выплатить весь государственный долг США. Это был удивительный момент в истории, так как и до, и после, при всех президентах, государственный долг США только рос и бил все рекорды.
Когда пришел критический момент, Билд попытался продлить банковскую лицензию БСШ в обход администрации президента. Через подкупленных
Так же, впервые в истории США, конгресс и сенат попытался вынести импичмент президенту. Хотя народ любил Джексона и их не уполномочивал. Но времена были суровые. Джексон был кадровый военный и прекрасно владел оружием. И дуэли были в моде.
Так что Джексон каждому продажному политикану, который начинал катить на президента бочку, просто присылал вызов на дуэль. Отложенный до момента истечения президентских полномочий. Как говорится: «Дал зарок — ходи в красный уголок!» Импичмент завис и развалился, так как подставлять лоб под пули никто не захотел. Тут уж шипи у себя на кухне, не шипи — толку ноль.
Но и Билду, оспаривая все решения, удалось замотать вопрос в судах. Теперь глава БСШ просто решил пересидеть Джексона, ожидая пока у того закончится второй срок. А что бы старина «генерал Гиккори» не смог на выборах провести себе преемника, в 1837 году, как раз перед выборами, банкир конвульсивно организовал жуткий экономический кризис в стране.
Ох, мама мия! Кредиты перестали выдаваться, пошла биржевая паника, предприятия стали банкротиться одно за другим. Ох-х, едрить-мадрить, люди стали массово разоряться. Но Джексон сумел перевести стрелки на банкира, обвиняя во всем именно Билда.
Люди поверили президенту, проголосовав за Ван-Бюрена, а Билд, хлестая себя от отчаяния ушами по щекам, вскоре разорился и скоропостижно умер. При этом американским гражданам, вкладчикам БСШ, государство компенсировала все потери от этого банкротства.
Дело Джексона еще какое-то время побеждало. Когда президенту Тайлеру в 40-х годах принесли для согласования проект нового Банка Соединенных Штатов, президент просто наложил вето, посчитав, что такой орган не предусмотрен американской Конституцией. Таким образом, пришествие ФРС, и образование «глубинного государства» удалось надолго отложить. И слава богу!
Уничтожая альтернативные центры власти, Джексон еще успел начать войну с масонами. Сам президент не успел добиться на этом поприще больших успехов, но в 1840-х годах, антимасонская партия стала третьей по величине политической силой Америки. Масоны были вынуждены уйти в подполье.
М-да-а, хорошо предсказывать победы и поражения, когда заранее знаешь дальнейшую историю. Ё-моё, если бы не наэлектризованная атмосфера, то я бы заржал. А так приходилось держать марку.
Я рассказывал много, подробно, старался неприличными словами не выражаться, чай, буду не последний человек в этот исторический период, приводил факты, часть из которых будет можно легко проверить в ближайшее время, да и вообще, выступал на редкость убедительно.
Сеньора Рохас-Эзкурра слушала меня внимательно, но бесстрастно. Лишь дважды ее лицо выразило живую заинтересованность. Первый раз, при выселении индейцев. Действительно, все население приграничной провинции Буэнос-Айрес, мечтало выбить индейцев дальше на юг и захватить огромный кусок пампы между реками Рио-Колорадо и Рио-Негру. Эта была местная идея-фикс.
После ухода испанцев и многолетней революционной анархии в Аргентине
При этом солдаты и офицеры молодой Аргентинской республики предпочитали служить только в столице, где могли делать карьеру, увеличивая свою политическое влияние с каждым все новым политическим переворотом. Обвинять их в этом было трудно, так как деньги на армию, когда в казне пусто, всегда собирали с огромным трудом. Тут как хочешь, так и крутись.
Донья Мария в тот момент поделилась со мной своими бедами:
— А мы в южных округах провинции регулярно платим краснокожим дань в виде лошадей, быков, овец только за то, чтобы они не трогали наши стада в пампе. Официально мы называем эту дань подарками, что, конечно, является лицемерием с нашей стороны, но таковы правила игры, ничего не поделаешь, к сожалению. Мало того: несмотря на то, что мы эти правила неукоснительно соблюдаем, индейцы, со своей стороны, вовсе не считают нужным их придерживаться. Они частенько переходят границу и уводят из пампы сотни голов скота, иначе говоря, просто воруют. Но если бы они угоняли только скот, это было бы еще полбеды. Им ничего не стоит выкрасть и человека, чтобы потом потребовать за него выкуп. А знаете, как они объявляют свои ультиматумы? Очень просто: являются, как к себе домой, к представителям власти и говорят, сколько хотят получить, не соглашаясь ни на какие переговоры или поиск компромиссов. И если не выполнить их условия, человек, взятый ими в заложники, неминуемо погибнет, у нас нет средств для его освобождения.
— Уверен, сеньора, — учтиво ответил я, — что ваш муж, придя к власти, чего все мы, его друзья, с нетерпением ждем, в первую очередь успешно решит на юге «индейскую проблему».
Вторым моментом было известие, что скоро вдоль берегов Аргентины заснуют корабли, груженные американским серебром для Китая. Такое известие кого хочешь выбьет из колеи! Но тут делать было нечего. Близок локоть, а не укусишь. Флота у Аргентины нет, да и пиратствовать нельзя. Лоцманской службы в южных проливах тоже нет, те земли считаются ничейными. Да и закупки продовольствия для транзитных судов достанутся исключительно жителям Монтевидео. А скоро это будет столица независимого государства Уругвай. Все — мимо кассы.
Но в целом обстановка для меня складывалась благоприятная. Я с блеском прошел собеседование в НКВД и удостоился личной встречи с генералом Рохасом.
Глава 22
Знакомый слуга, из передней, если повернуть направо, провел меня в узкий, проделанный в стене ход, из которого одна дверь вела направо, другая находилась в самом конце прохода, а третья вела налево.
За этой дверью была аппендицитом караульная, не имевшая сообщения ни с какой другой комнатой; здесь сидел телохранитель гаучо, чистый Геркулес, весь одетый в черное и, казалось, погруженный в глубокое раздумье. Дверь в конце коридора вела в узкую темную кухню, а дверь направо — в приемную, смежную с довольно большим залом, в котором виднелся квадратный стол, покрытый ярко-красным сукном, несколько стульев вдоль стен, седло и прочая полная лошадиная сбруя, горкой брошенная в угол, и еще кое-какие предметы, составляли обстановку этой залы. Куда мы и направились.