Аргонавты
Шрифт:
Конечно!
– хмуро пробурчала Астурда, отжимая мокрые волосы.
Вода, так же неожиданно, как появилась, исчезла, просочившись в песок.
А чем я могу быть вам полезен?
Сначала бы знать, что ты можешь,- отвечал Критий.
Все!
– с радостной готовностью отозвался валун.
И озолотить?
– ехидно хихикнула Астурда, желая проучить хвастунишку.
И в тот же миг ее смуглая кожа заблестела.
О боги!
– кинулся Критий к отяжелевшей дочери: все тело девочки, словно коростой,
Критий не на шутку перепугался и рявкнул на камень:
– - Прекрати это уродство немедленно!
Наблюдатель съежился, испуская фиолетовое свечение. В тот же миг кожа Астурды приобрела первородный цвет, лишь кое-где в волосах застряли золотые пылинки.
А Ясону сумеешь помочь?
– тотчас спросила Астурда: ей, верящей в сказки, проще было поверить и в силу камня.*
Что делать? Готов!-отозвался валун.
Вылечи его!
Лечить?
– наблюдатель растерялся: он умел строить дворцы из речной гальки, сумел добывать из гранита воду, способен из мха приготовить вкуснейшую похлебку, но он мало разбирался, чем болеют люди.
Те, кого наблюдатель встречал, редко умирали своей смертью: либо наткнувшись на зверя, либо раскроив себе череп о камни.
Но никогда - заболев.
Я не умею,- стыдясь бессилия прошептал камень. Он растерялся.
Он не мог не исполнить желания человека, пусть попросила только эта маленькая девочка, теперь, когда столько веков спустя, он кому-то понадобился.
Я попробую!
– отчаянно вскрикнул валун.- Я не сумею его излечить, но я могу повернуть вспять время: и он окажется в тех днях, когда ничто не угрожало его здоровью!
И снова сюда вернется? И его снова укусит змея?
– сварливо отозвалась Астурда.- Нет, уж лучше умереть единожды!
Ты вернешь время - и события повторятся?
– осторожно уточнил Критий.
А уж это боги рассудят,- ответствовал камень.
Черная молния вспышкой пронзила пещеру. Миг -
и ярко оранжевый свет залил свод и стены, ослепляя. А когда вернулась способность видеть, смотреть было некому, лишь в центре молчаливо замер черный валун, наполовину засыпанный песком.
Ясон уходил, не оглядываясь. Старый Хирон молчаливо проводил его до порога.
Ясон торопился: до темноты надо попасть в Иолк. Что-то, мешало идти. Побаливала нога: Ясон удивленно оглядел маленькое красное пятнышко на бедре, словно след колючки.
– И где это я поцарапался?
– мимоходом подумал Ясон.
С этим пятнышком было связано что-то еще: какие-то смутные греза или воспоминания. Ясон вздохнул: ничего не вспоминалось.
Г лава 5
ЯСОН В ИОЛКЕ
Клянусь Зевсом! Я отберу у Пелия трон!
– в удивительной чистоте
Перенеси меня,- сказала старуха,- перенеси на другой берег. Я стара. Многих просила, да никто не помог.
И хоть спешил Ясон домой, вернулся он к берегу, посадил старуху на плечи и перенес на другой берег. Хотел было идти дальше, да глаза старухи не отпускали. Удивительные были эти глаза, глубокие, как бездна.
Спасибо, Ясон,- сказала она, улыбаясь,- быть может, я тебе пригожусь,- Сказала и тут же исчезла.
«Откуда она знает мое имя?» - подумал Ясон. Не знал он и не думал, что это была сама Гера, богиня Г ера, царица Олимпа. Внезапно острая боль в ноге отвлекла его от мысли. Ясон посмотрел вниз - ступня левой ноги, сандалия на левой ноге соскочила, кровоточила. Из большого пальца торчала колючка.
И тут его пронзила простая, как молния, мысль. Ему вспомнился рассказ Хирона о том, что Пелий подвержен страху, что по ночам он вскакивает от страха... А страх этот заключался в том, что однажды, в молитве, когда он вопрошал дельфийского бога, кого ему опасаться, тот ему ответил: бойся полуобутого. После этого предзнаменования Пелий, встречая гостей, первым делом смотрел им на ноги.
«...Вот случай, когда страх мощнее любого оружия»,- снова вспомнил Ясон слова старца, поднял сандалию и швырнул ее в воду.
Итак, в день после третьего полнолуния после равноденствия через мгновение после того, как он вошел в родной Иолк, все уже знали, что пришел некто в одной сандалии, кто положит конец власти Пелия.
Ясон шел через город к дворцу Пелия.
Убей его, убей!
– неслось ему вслед, когда он пересекал рынок. Бедный люд жаждал крови. Ясон впитывал в себя эту жажду крови, как бы улавливая в этом отзвуки молотов Судьбы... «Клянусь Зевсом, я отберу у Пелия трон!» - шептал он. А рука все сильнее и сильнее сжимала рукоятку меча. Вот и Дворец Пелия. На ступеньках своего дома в белом хитоне стоял Пелий.
Он застыл, словно скульптура на возвышении, с простертой правой рукой,- знак, которым встречали в Фессалии царственных особ.
Постой, Ясон,- начал Пелий свою речь,- я знаю, зачем ты пришел. Не вынимай меча из ножен, не проливай крови. Я охотно отдам тебе свой престол. Ты достоин его. Но, прежде, чем занять его, ты должен оказать услугу не мне, не твоему отцу, а всей Фессалии. И только тогда, исполнив ее, ты воцаришься на троне.
Приказывай!
– с присущим ему жаром молодости ответил Ясон,- я исполню все, что в моих силах!