Аргумент барона Бронина 4
Шрифт:
Гадюкин сделал паузу, выжидательно глядя на меня.
— Я не совсем понимаю суть вашей притчи. На что же вы намекаете? — произнёс я.
— Притча ещё не закончена, но у неё есть промежуточный смысл. Видите ли, олениха должна была умереть. Так уж заведено, что сильный жрёт слабого. Я думал, отец вам рассказывал эту притчу.
— Нет, отец мне эту притчу не рассказывал. Что же касается вашего толстого намёка: Вы, как я понимаю, считаете, что вы сильны и способны меня сожрать? — глядя прямо ему в глаза, спросил я.
— Ну к чему же так грубо выражаться? Ничего подобного я не хотел бы сказать. Всего лишь напомнить о порядке вещей, который давно принят…
—
Гадюкин в очередной раз дёрнул глазом. Ему явно переставало нравиться то, куда зашла наша беседа. Но приличия, заложником которых он являлся, не позволяли ему прогнать меня из своего дома.
— Может, тогда закончите вашу притчу? — предложил я, дабы не затягивать паузу.
— Да, уже закончу, — кивнул Гадюкин. — Дело было в том, что рай этот был создан специально для героя, чтобы ему больше не нужно было никого защищать, а для этого было необходимо соблюсти баланс. Звери сами решали, как им жить, как действовать и как сделать лучшее место для этого героя. Медведи договорились с оленями, что олени сами будут отдавать одну прекрасную олениху, которая будет кормом для медведей. Хищники будут сыты, а олени смогут жить спокойно, не боясь ничего. Олени между собой тоже решили, что отдавать самую прекрасную олениху разумно. Это прекрасное решение, чтобы среди оленей-самцов не было распрей, что у кого-то будет такая красавица. В то время как оленихи не будут завидовать красоте будущей жертвы, ведь цена её красоты — смерть. И самая красивая олениха будет знать, что хоть она красивая, но это не привилегия, а бремя и ответственность, которую наложила на неё природа, чтобы сохранить свой род. Любопытно, не правда ли?
— Какая-то глупая у них вышла система, — не смог удержаться я.
— Да, быть может, она глупа и ущербна, но это был их уклад. Любая система лучше бессистемности, а главное она работала, была выстроена и всех устраивала, пока не пришёл герой. Я не буду ходить вокруг да около. Притча закончилась тем, что звери, населявшие рай, попросту прогнали героя. Даже несмотря на то, что рай был создан специально для него. Придя в идеальный мир, он принялся его изменять — лезть в устоявшуюся систему, которая могла бы сделать счастливыми всех: и героя, и живущих там зверей.
— Я не хотел бы угадывать к каким выводам вы хотите меня подвести, поэтому капитулирую, и готов выслушать вашу мудрость, — произнёс я.
Гадюкин, впервые за всю нашу встречу, изобразил нечто отдалённо похожее на искреннюю улыбку.
— Видите ли, в нашей империи, есть всем понятная иерархия. Есть бароны, есть графы, есть князья, великие князья и есть император. Каким бы я ни был сильным, приди я к императору и начни вести себя точно так же, как вы сейчас позволяете себе, скорее всего, я был бы убит или изгнан. Просто потому, что император по иерархии куда выше. И так сложились правила, что я должен подчиняться императору. Кто я такой, чтобы расшатывать давно устоявшуюся систему, по которой живут миллионы людей. Есть целый ворох баронов, служащих мне, есть слуги, которые подчиняются мне. И для них я господин, а для меня господин — император. А для императора Бог — господин. И так заведено. И если какой-то слуга начнёт мне диктовать правила и говорить о том, как надо действовать, ему следует указать на ошибку, иначе система сломается и наступит анархия.
—
— Вы склонны выражаться очень грубо. Можно и так сказать, если выражаться вашим варварским грубым языком, но я бы назвал это подсказкой. Я пригласил вас, что подсказать, что вы ведёте себя неподобающе, дабы вы не создали себе же проблем.
— Пусть так, — покивал я. — Но не думаю, что император придёт к вам домой и будет вам указывать, как обращаться со своими слугами, или как распоряжаться своим имуществом, или как жить в вашем собственном доме. И уж точно император не будет из-за мелкого клочка земли убивать ваших людей или портить ваши леса, потому что вы — часть его империи.
Мы с Гадюкиным сверлили друг друга взглядами. Диалог явно пошёл не по плану хозяина — он думал показать свою мудрость, пристыдить, надеялся сделать то, с чем не смогли справиться его люди. Но кое-чего не учёл.
Однако, черты его лица вдруг разгладились. Немного подумав, он пришёл к иному решению — и, стоит признаться, довольно неплохому. Всё-таки все эти хладнокровные думать умеют, нужно всего лишь отключить эмоции.
— Что ж, уважаемый Алексей Александрович, мы с вами явно не с того начали. Я вижу, что вы достойный человек, и пойдёте вы далеко. Несмотря на то, что сейчас у вас нет свиты, у вас титул барона, думаю, что ближе к седьмому десятку жизни вы добьётесь больших успехов и достижений. Моя цель была не в том, чтобы, как вы выражаетесь, указать вам ваше место, а в том, чтобы подружиться, познакомиться. Кто знает, как повернётся судьба и чем я смогу быть вам полезен в будущем, а вы — мне. Я бы хотел с вами дружить.
«Да», — подумал я. — «Лучшая тактика: если не можешь победить врага — стань его лучшим другом или натрави на кого-нибудь другого».
— Я бы хотел вам показать свои земли, показать, как у нас всё устроено. Глядишь, смогу вас удивить и подать каких-то интересных идей. Всё-таки опыт есть опыт. Вдруг вы почерпнёте что-то новое и захотите внедрить этот опыт у себя. Всё-таки вам тоже нужно налаживать быт.
А я смотрел на это всё дело, анализировал и хоть убей не понимал, какого чёрта медведь послал меня сюда. Ну что ж, может, действительно погляжу на то, как живёт Гадюкин и наберусь интересных мыслей.
Быть может, медведь имел в виду именно это?
Ну не гадюку же в тотемные звери себе выбирать!
Глава 11
Зверинец
В мире материальной магии всё, конечно же, завязано на материальные ценности. Зачастую, за человека говорит его имущество, средства в банках, сокровищницы, поместья, гвардии, люди, работающие на них, и прочее, прочее, прочее.
К сожалению, на разум здесь обращают слишком мало внимания. Всё-таки мне, прежде всего, присуще — составлять мнение о человеке и его статусе по его умственным способностям. По тому, как развит его разум, и зачастую, для меня многое очевидно при ближайшем рассмотрении того или иного человека.
Но разум, к сожалению, не всегда и не для всех является первостепенным.
В этом мире, будь ты даже последний глупец, но если обладаешь большими ресурсами, ты значимый. И не важно, что ты эти ресурсы используешь, абы как. На войну или на собственное развлечение. Главное — не то, чего ты стоишь, а то, что ты можешь.
Если по мановению пальца и собственной глупости и самодурства ты можешь вполне легко объявить войну какому-нибудь сильному клану и не выглядеть при этом бедно, значит ты силен и с тобой следует считаться. Вот такие правила.