Аргумент весомей пули
Шрифт:
Парочка духоловов без сил повалилась на плиты — сейчас они скорее походили на своих дохлых подопечных, нежели на живых тайнознатцев. Седмень оценил усердие учеников школы Извечного полдня и вмешиваться в изничтожение демона не стал, вместо этого убежал на край крыши, оттуда махнул рукой Червеню. Худой колдун присоединился к уряднику, а после на пару
Я кое-как доковылял до края площадки и обнаружил, что сброшенный с крыши юнец упал на верхний уступ пирамиды и вроде был ещё жив. Но голова шла кругом, а от одного только взгляда вниз у меня подкосились колени, и я подобру-поздорову отступил на несколько шагов назад. Потом опомнился и спустился на площадку между лестничными пролётами, чтобы на пару с Огничем втащить на вершину пирамиды так и не очнувшегося Дарьяна.
Золотистый солнечный огонь ещё не успел окончательно испепелить останки расчленённого демона, и фургонщик уставился на них во все глаза.
— Эта пакость здесь откуда?! — охнул он.
Ответа на этот вопрос у меня не имелось, да и было откровенно не до того.
— Ему как-то можно помочь? — обратился я к духоловам, имея в виду Дарьяна.
Чернокожая колдунья вопрос проигнорировала, Клюв приподнялся на одном локте, хрипло откашлялся и потребовал:
— Оставь! Сам очухается!
— А что за призрачная дрянь в нём сидела? — поинтересовался тут уже и Огнич.
— Хозяин мертвослова, — ответил Клюв и надолго приник к фляжке с ромом, после утёр подбородок и сказал: — Случается такое. — Он вновь завалился на спину и хохотнул: — Ну да изгнание по высшему разряду провели! Теперь не вернётся!
Я припомнил, как зловредную душу утянул в свои владения демонический покровитель здешних краёв, и поёжился.
— Да ёлки-палки! — взорвался фургонщик. — Что это за тварь, объясните толком!
Но Клюв удовлетворить любопытство Огнича не пожелал и вновь приложился к своей фляжке, а я лишь помотал головой, поскольку и сам
Просветил нас на сей счёт Седмень.
— Тот хитрован из аспирантов разом в архимаги прорваться вознамерился. Жертвами высшего демона задобрил и его поддержкой заручился, да только мы ему ритуал порушили, вот и переродился в неведому зверушку.
В этот момент Червень и его напарник внесли на крышу расшибшегося юнца, и ревнители тотчас бросились к нему, благо демоническому отродью пришёл окончательный и бесповоротный конец. Какое-то время они возились с соучеником, а когда тот перестал надсадно сипеть и задышал размеренно и ровно, старший вскинулся и зло выкрикнул:
— Вы должны были прикрывать нас, а не прятаться за костяным барьером!
Седмень, которому и адресовался этот упрёк, в долгу не остался.
— А вам полагалось выжечь омут!
— Мы это и сделали!
— Вы?!
Оказаться втянутым в перепалку мне нисколько не хотелось, я отвернулся и стянул куртку, следом избавился и от вязаной фуфайки, кинул их прямо под ноги. Стародавние рубцы уже перестали кровоточить, но спину до сих пор тянуло и жгло, а ещё у меня ломило лицо и кружилась голова.
Я откупорил флягу, напился и прополоскал рот — легче не стало. Наоборот, начала трясти нервная дрожь.
Жив! Жив! Выжил!
Ещё и ядро сформировал, прорвался в аколиты! Раскрыл второе колено атрибута и стал гораздо сильнее себя прежнего!
И сам справился, без посторонней помощи. Не пришлось никому за содействие платить, не возникло нужды влезать в очередные долги. А что со склонностью к белому аспекту окончательно распрощался, так оно и к лучшему даже. Белое — не моё. Белое — от того драного утопца. А мне чужое и даром не сдалось.
Я поднял руку, обратился к атрибуту, и кисть окуталась языками магического огня — пурпурного и тёплого. Вроде как даже родного.
Ха! Теперь-то не пропаду!