Аргумент весомей пули
Шрифт:
Шаг и другой!
Меня не спалило и не разорвало, даже не отшвырнуло прочь, лишь хорошенько прожарило дух и напитало его энергией. В какой-то момент я просто осознал себя стоящим посреди улицы в прожжённой кирасе и перепачканной кровью форме живым и даже почти здоровым.
— Бегом! — донёсся чей-то мысленный окрик, но я проигнорировал приказ, обернулся и обнаружил, что вихрь уже почти чисто белого пламени стремительно уносится прочь.
«Это всё стылость, — подумалось мне, и я неверяще себя ощупал. — Остудила пламя…»
Пальцы наткнулись
— Боярин, не спи!
Мои сослуживцы помчались к пирамиде, пришлось перебороть усталость и припустить вслед за ними. Шлем немедленно съехал на лицо, поправил его раз и другой, затем попросту расстегнул ремешок и выкинул в грязь. Карабин потерялся ещё раньше, равно как и невесть куда запропал ампутационный нож, и лишь висевший в кобуре револьвер так и продолжал на каждом шаге биться о правое бедро.
Волосы стояли дыбом, с меня беспрестанно срывались и растворялись в белизне пурпурные искры, а дыхание сбилось буквально в один миг, словно и не было двух месяцев изматывающих марш-бросков. Механически переставляя ноги, я скинул ранец, а затем должным образом сложил пальцы и каким-то воистину запредельным напряжением воли заставил возникнуть в них стальную рукоять оброненного скальпеля. Им-то и срезал ремни безнадёжно испорченной кирасы, после чего с новыми силами помчался вдогонку за своими боевыми товарищами.
Поразительная глупость! Просто несусветная! Бежать стоило не за ними, а прочь!
Тот факт, что драным антиподам удалось достучаться до демонического покровителя здешних мест, я осознал слишком поздно — только когда вслед за остальными выскочил на площадь с объятой багряным сиянием пирамидой. Небо над её вершиной то и дело вскипало белизной астрала, солнца не было видно вовсе, и будто мало того — вокруг ступенчатого сооружения метались кровавые тени.
Прямо на моих глазах выстрелившее откуда-то из неведомой выси призрачное щупальце пронзило одну из них и утянуло из нашего мира.
Наверное, я бы даже припустил наутёк, если б только на это ещё оставались силы. Но — нет, спёкся. Солёный пот ел глаза, лёгкие горели огнём, обожжённую кожу припекало, а ноги налились свинцом. Я согнулся в попытке восстановить сбившееся дыхание, тогда-то к нам и метнулась одна из теней.
Клюв вскинул руку, и потусторонняя пакость разлетелась кровавой дымкой, истаяла, перестала существовать.
— Жертвенные души! — донёсся мысленный возглас духолова. — Не так всё и страшно!
Седмень обернулся ко мне и спросил:
— Цел?
— Почти, — коротко отозвался я.
Один из учеников школы Извечного полдня подскочил, и сорвавшееся с его ладони золотистое сияние враз заставило поблёкнуть проглядывавший через прореху в форме ожог. Дальше между нами проскочила пурпурная искра, паренёк шарахнулся в сторону и мысленно выругался.
— Солнце! От тебя смердит магией крови!
Я был столь рад избавлению
— Движемся все разом, прикрываем друг друга!
Пройти оставалось никак не больше тридцати саженей, а между сваленными в кучи телами оставались широкие проходы, вот только вокруг пирамиды кружило несколько сотен жертвенных душ. Ну как ринутся на нас все скопом?
— Строимся! — приказал Седмень.
Я подступил к Дарьяну и Огничу, намереваясь при прорыве держаться бывших соучеников. Фургонщик обеспокоенно заозирался.
— А как же призраки?
Кукла презрительно скривилась, Клюв глянул вверх и мысленно процедил:
— Они лишь приманка для демона! Корм!
Дарьян оказался с духоловом полностью согласен. Не дожидаясь остальных, он первым двинулся к пирамиде, ещё и сказал небрежней некуда:
— Предоставьте их мне! — После чего на ходу раскинул руки, будто намеревался обнять всех призрачных тварей разом.
Он сказал нам, мы его услышали.
Сказал вслух.
Черти драные, быть того не может!
Кровавые души метнулись к Дарьяну, начали врываться в его дух и растворяться в нём, переполняя извращённой силой. Фигура книжника враз засветилась призрачным багрянцем и начала терять материальность, её оторвало от каменных плит и даже приподняло на пару локтей. Дарьян точно взлетел бы и выше, не метни в него старший из учеников школы Извечного полдня сгусток ослепительного сияния. При попадании тот обернулся цепями солнечного света, и они приковали дух книжника к земле, задержали.
Я рванул было к товарищу, но сразу остановился, не понимая, что в такой ситуации можно предпринять и нужно ли предпринимать что-либо вовсе, ведь в прошлый раз во время небесного прилива Дарьян обуздал прорезавшийся атрибут самостоятельно, без всякого содействия наставников. Правда, тогда приблудные духи лишь кружили вокруг, сейчас же кровавые души врывались в книжника и бесследно в нём растворялись.
— Жалкие черви! — прошипел Дарьян, силясь высвободиться из призрачных пут, и вновь я предельно чётко расслышал его, будто в омуте и не властвовала тишина.
— Он одержим! — раздался мысленный крик Червеня, а миг спустя книжник дёрнулся так, что лопнула и развеялась вспышкой золотистого мерцания одна из полудюжины магических цепей.
Тайнознатцы взялись перехватывать кровавые тени, но тех было слишком много, и некоторые из них успевали до книжника дотянуться. Лопнула вторая цепь, и я выхватил из подсумка зачарованный ошейник, в прыжке защёлкнул его на шее Дарьяна.
Книжник взвыл и неожиданно резким тычком отшвырнул меня прочь, а миг спустя лопнули и раскалёнными стальными обломками разлетелись зачарованные звенья. Ошейник лишь на миг остановил приток силы, но даже этой мимолётной заминки хватило, чтобы охватившее фигуру Дарьяна сияние померкло и он опустился почти к самой земле.