Argumentum ad hominem
Шрифт:
— Долго оставаться между нельзя, — качнула русыми прядями растрепа.
Потому что две грани могущества не могут ужиться друг с другом? Или потому что ещё ни у кого не получилось их соединить?
— Он выберет. Когда придет время.
— Он… — вздохнула девчонка. — Ну ещё бы. Даже не сомневаюсь.
И я тоже. Причем этот выбор наверняка будет разумным, полезным, правильным. Но совершенно бесстрастным.
Может быть, нам просто не хватило времени? Сколько мы знакомы? Без году неделя? Не считая этих странных девяти дней, конечно же. И ему было совсем не до чувств, и
Хорошо, не как семья. Хотя бы по-дружески. Ведь даже между просто соседями могут быть очень даже теплые, почти родственные отношения. И общая лужайка для барбекю.
Могло бы получиться. Наверное, ещё получится. Но сначала начать невозможно, а нынешняя точка…
Растрепа к чему-то прислушалась и вздохнула:
— Надо привести себя в порядок. По мне и так бы сошло, но Кайл — фанат приличий. Будет дуться, если не угожу. Хотя, дуется он жутко забавно. Но все-таки, сегодня не тот день.
Поднялась, задвинула стул.
— Вы тут хозяйничайте. Чай, плюшки. Чего найдете. Не стесняйтесь.
Кайл. Её рыцарь, наверное. Правда, она упоминала про какой-то контракт. Получается, что сказки о подчинении верны, в лучшем случае, только наполовину? А в обыденной жизни все те же обоюдные договоренности, условия, обязательства, кипы страниц с мелким текстом? Или все же нужно читать между строк?
Я помню те ощущения. В первые часы знакомства. Когда сначала невозможно было оторваться, а потом тянуло ловить каждое слово и искать в нем хотя бы тень одобрения. И это при том, что белобрысый не ставил себе никаких целей в отношении меня. Даже отстранялся. Скорее неосознанно, чем намеренно, зато непреклонно. А вот если бы дал себе волю…
Бр-р-р. Страшно представить. Хотя, мне тогда было бы совершенно плевать. На все и сразу. Я обрела бы свой рай на земле. А если бы вдруг начала скучать, понадобилось бы только попросить. Или просто грустно вздохнуть. В раю ведь много места. Хватит на всех.
И никаких сомнений, переживаний, чувства вины. Потому что за все на свете отвечал бы один только…
Я крошила печенье, цедила остывший чай, пялилась на цветной фарфор и банки с разноцветным вареньем за стеклянными створками шкафов. Наверное, в конце концов, задремала. И очнулась только от осторожного прикосновения:
— Вам пора.
Сначала я даже не поняла, кто меня разбудил. Потому что глухое строгое платье в пол, с воротником под самое горло, никак не вязалось с той растянутой футболкой. И растрепы больше не было: русые волосы причудливыми косами стекались в тугой клубок где-то на затылке.
— Идите за мной.
Казалось, она прибавила с десяток лет, не меньше. Но когда вслед за своей провожатой я прошла через дверной проем, окантованный настоящим резным деревом, оказалось, что мир вокруг меня тоже скоропостижно сменил свой возраст. Только постарев намного-намного больше.
Не знаю, почему, но помещение, куда меня привели, я смогла бы назвать только рыцарским залом, и никак иначе. Хотя ни единого намека на что-либо ратное не наблюдалось: ни оружия, развешанного
Я поняла, в чем дело, только когда прислушалась к волнам своего песенного прибоя. Возвращавшимся назад почти с той же силой, что были посланы. Идеальная арена для тренировки. А может и для…
Вспомнилось тело на платформе. И тень рыцаря, рожденная внутри меня. Если я все правильно понимаю, то здесь и не должно быть оружия. Того, привычного. Достаточно самих поединщиков. И тех, кто проложит им дорогу друг к другу.
Петер уже был здесь. Устроился на полу у стены, в небольшом пространстве между двумя стульями. Почему-то, взглянув на него, я сразу вспомнила слова девчонки. Что оставаться между нельзя. И снова подумала: почему? Вот же. Пожалуйста. Легко и просто.
Он сидел в своей любимой позе, положив руки на согнутые колени и прикрыв глаза. Может быть, даже дремал. Я направилась к нему, потому что оставалась ещё уйма вопросов, самым насущным из которых был: какого черта и что здесь происходит. Но на последней четверти пути притормозила, потому что из открытой в коридор двери начали приближаться голоса. И один — быстрее прочих.
Это не была песня хозяйки дома. Растрепанная девчонка, мановением волшебной палочки превратившаяся в чопорную леди, не стала бы так настырно шарить вокруг. Потому что незачем. Значит, явились гости, которых мы все ждали. Все, кроме меня.
Когда они вошли в зал, я окончательно перестала понимать, что происходит. Во-первых, молодые мужчина и женщина выглядели так, будто только что прибыли то ли с теннисного корта, то ли с поля для гольфа со всеми этими дресс-кодами и пафосом. И если Петер выглядел здесь, среди строгой классики, мягко говоря, неуместно, то пришельцы своим видом просто резали глаз. А во-вторых…
Сначала я подумала, что мне это мерещится. Что в чайный сбор помимо ромашки затесались и травки совсем иного свойства. Несколько раз перевела взгляд с одного лица на другое, отчаянно ища различия. И если бы вошедший сохранял бесстрастный вид, я бы точно сошла с ума. Но бог миловал: при виде Петера лицо его двойника зажило, заиграло, что называется, всеми красками. И мне вдруг стало понятно, почему белобрысый так редко и так скупо использует мимику. Наверное, когда-то попробовал перед зеркалом и ужаснулся результату. По крайней мере, я точно пришла в ужас, наблюдая, как гармоничные в своей неподвижности черты, соединяясь с эмоциями, искажаются до почти обезьяньих гримас.
— Надеюсь, ты не слишком долго ждал, братец? Я спешил, как только мог.
Словесное уточнение, конечно, запоздало: глаза все уже поняли, зато часть вопросов отпала сама собой и больше не мешала обращать внимание на другие детали. Например, на тон сказанного.
Выглядело жутковато, но двойник, при всех его позах и манерных кривляниях, уж не знаю, врожденных или заученных, был до странности искренен. Похоже, действительно, спешил. И радовался тому, что видит. Ну, кроме меня, разве что.