Архимаги не ищут лёгких путей!

Тесленок Кирилл Геннадьевич

– Благодарю, не курю, - отказался Парацельс. Геренд помотал головой. Эльфы никогда не любили табак.

– О! Вы первый маг, кто отказывается. Обычно ваша братия обожает выкурить трубочку другую.

– Никогда не разделял этого повального увлечения табаком. Дым не даёт ничего, кроме наркотического опьянения, а листья табака как по мне и вовсе омерзительны на вкус. Так что я за здоровый образ жизни!

Он залпом осушил кружку вина и, громко крякнув, откусил от слегка подгоревшего бифштекса здоровенный кусок.

Работа всегда успокаивала

Бенедикта. Помогала собрать мысли в кулак. Выстроить план действий. Когда руки заняты делом, когда шестерёнки в мозгу крутятся, то невзгоды сразу отступают на второй план, а спустя время появляется решение.

Выкинув из головы мысли о Софье, Бенедикт поднялся на второй этаж, в свой кабинет. Эта комната во многом напоминает гостиную. Ковры на полу и стенах, пылает камин. Аж три шкафа, все заставлены книгами, выстроенными в алфавитном порядке. Механические часы в деревянном корпусе, массивные, высотой с человека, маятник за стеклянной дверцей носится туда-сюда. Письменный стол, на нём в ряд лежат несколько гусиных перьев, чернильница, сургучная печать, несколько незапечатанных конвертов, стоит небольшой мраморный бюст лысого человека с окладистой бородой.

Сходство с гостиной кабинету придаёт портрет Магды над камином, точная копия картины, что висит на первом этаже. Полноватая женщина с розой в руках мило улыбается и смотрит на письменный стол. Вернее, на работающего Бенедикта.

Маг, облачившись в тёмный махровый халат, читает огромную книгу, написанную на древнем мёртвом языке. Изредка пером делает пометки на полях и прихлёбывает горячий чай из кружки.

Слова на пожелтевших страницах изредка пытаются выскочить на волю и разбежаться, но Бенедикт пресекает эти попытки, строгим взглядом возвращая буквы на положенное место.

За плотно закрытыми деревянным ставнями окна что-то заскреблось и тут же смолкло. Бенедикт обернулся, некоторое время смотрел на ставни. Но источник звуков притих, и маг, пожав плечами, выкинул его из головы.

Отодвинув кресло, Бенедикт встал и распрямил затёкшую спину. Едва заметно улыбнулся, слушая как приятно похрустывают позвонки.

Взгляд Бенедикта, поблуждав по комнате, замер на портрете над камином. На женщине по имени Магда.

Что-то промелькнуло в холодных глазах мага. На одно единственное мгновение равнодушный взгляд стал... чуть менее равнодушным.

Бенедикт подошёл к камину вплотную и прислонился лбом к картине, почувствовав кожей шершавую поверхность хоста.

– Я верну тебя, Магда... Очень скоро, - прошептал он.
– Ты только дождись...

Потоки горячего воздуха из камина обжигали голени, но Бенедикт словно ничего не замечал.

Ставни на окне распахнулись от сильного порыва ветра, и в кабинет влетел чёрный ворон с глазами багровыми словно рубины. Пламя в камине заметалось, заставив плясать тени в углах комнаты. Несколько перьев плавно опустились на пол.

Описав круг под потолком, ворон с важным видом уселся на мраморный бюст. Взгляд горящих адским огнём глаз замер на Бенедикте.

–

Как зовут тебя, ночной гость?
– насмешливо поинтересовался маг.

– Невермор!
– прокаркал ворон, распахнув крылья в драматическом жесте.

Обычный человек после такого как минимум поседел бы, как максимум отдал бы небу душу. Но Бенедикт лишь расхохотался.

– Не похож ты на Невермора, - сказал он, смахивая проступившие слёзы.
– Хотя, признаю, что-то в тебе эдакое чувствуется. Ты из его птенцов? Из самых дохлых и заморенных?

– Ладно, я не Невермор, - призналась птица. Сложила крылья и спрятала под одно из них клюв.
– Я Ворон.

– Я и сам вижу, что не воробей.

– Не ворон, а Ворон!
– птица с нажимом произнесла последнее слово.
– Колдун, душегуб, разоритель городов. Был таков ещё утром.

В голосе птицы отчётливо прозвучала горечь.

Некоторое время Бенедикт сверлил птицу взглядом. Ворон, чувствуя себя пациентом на хирургическом столе, неловко переступил с лапы на лапу. Взгляд холодных глаз Бенедикта пугал его, словно скальпель у горла. Но птица держалась, внешне не выказывая страха.

Не отводя глаз от Ворона, Бенедикт вернулся за письменный стол и резким движением захлопнул книгу, которую читал ранее.

От громкого звука ворон вздрогнул.

– И как тебя так угораздило, птиц гордый?
– спросил Бенедикт.
– Вроде бы мы с тобой договаривались, что ты разберёшься с одной любопытной леди и принесёшь мне её игрушки.

– Возникла маленькая проблемка... нет, далеко не маленькая! Поблизости оказался архимаг Парацельс.

– Парацельс?
– моргнул Бенедикт.
– Тот самый? Великий и Ужасный? Что он забыл в Чертянске?

– Понятия не имею, - Ворон подвигал крыльями, словно пытался пожать плечами как человек.
– Но что есть, то есть.

Ворон пустился в подробный пересказ утренних событий, стараясь не упустить ни одной детали. Некоторые факты он изложил немного в другом свете, например позорную для колдуна смерть от арбалетного болта. Но в целом пересказал всё как было.

– Не знаю, о чём они болтали в карете, - добавил он под конец.
– Боялся подлететь слишком близко. Но скорей всего архимаг теперь заодно с Беатрисой.

– Архимаг... да, архимаг это проблема, - Бенедикт постучал по столу кончиком пера.
– Но и на него есть управа.

Несколько минут Бенедикт молчал, раздумывая над словами Ворона. Колдун в теле птицы терпеливо ждал.

– Сейчас вопрос в другом, - нарушил молчание маг.
– Чего хочешь ты, божья птаха? Ты же не просто так прилетел, чтобы сообщим мне благую весть о своём провале?

– Помоги мне!
– взмолился ворон, выплеснув в короткой фразе всю боль, всё отчаяние.
– Мне нужно новое тело! Желательно молодое и сильное. Не хочу быть птицей! Я знаю, что для тебя это не проблема! В благодарность я навеки стану твоим слугой, вся моя сила, вся магия и знания в твоём распоряжении!