Архитектор Гармонии
Шрифт:
– Смотри-ко, Сергеич! Журналист-то наш – того, «поплыл» малый! Жора, очнись, это же мы, члены Лиги!
– Члены. Лига. Орден. «Иль де Жюиф». Профессор, ну при чём тут Булгаков?! Ответьте мне! Прошу Вас! Иешуа… варяги, пятница тринадцатого. Фредди Крюгер… агнец божий… «казни не было».
Александр Сергеевич внимательно посмотрел на друга, затем профессиональным движением врача захватил запястье Журналиста своими сухими ручищами и попробовал обнаружить пульс. Сердцебиение коллеги внушало определённые опасения…
Представив самого себя на месте главврача Липкина-Хайтовича, Профессор важно
– Вынужден поставить Вам наш коллективный диагноз: переутомление, лёгкая возбудимость… вследствие врождённых психопатических наклонностей, и полного отсутствия исторического образования Георгий! Я просто-напросто обязан завершить на этом наше внеочередное заседание! Ванюша, вы записываете?
– Разумеется, профессор! Так и записываю: шизоидные наклонности и голосовые галлюцинации!
– Вот она, – полная «шизофрениада» во всей красе, Сергеич! Жорка с такими темпами скоро к нам в палату угодить может! Ты давай-ко полегше с этими «новостями»! Это ведь не каждому по силушкам будет! Тут главное – время! К таким историческим заковыкам ещё попривыкнуть нужно, как следует.
– Вы правы, Егор Алексеевич! Хотя, до сих пор наш Журналист производил впечатление довольно сильной личности с устойчивой психикой! Странно. А мы с вами должны ещё многое-многое обсудить, коллеги.
– Ну, ты прям, как в том анекдоте: «А говорил, что железный!» Ты, – как знаешь, Сергеич, а я – баиньки! У меня у самого мозги по кругу носятся, как белки на колёсах! Ох, усну ли ещё? Хрен его знает.
Глава 2. Егорша и Атилла
«И всё снились мне венгерки
с бородами и с ружьём»
Александр Сергеевич упросил санитаров больницы проводить уставшего и совершенно больного Журналиста вниз до такси. Ваньша к тому времени сжался калачиком на койке и мирно посапывал. Профессор и Егорша сидели напротив друг друга и молчали, осознавая, что легко заснуть этой ночью им не удастся. Егор Алексеевич собрал со стола свои иллюстрации и положил их под подушку, предварительно перетянув пачку медицинской резинкой. Затем он посмотрел на профессора и серьёзно, без тени лукавства произнёс:
– Сергеич, ты смотри, что с нашим Жорой приключилось! Тебе самому-то не боязно за него? Вот ведь совсем недавно ты его и «догадливым» и «понимающим» историю называл?! Нахваливал…
– Я от своих слов не отказываюсь и сейчас, Егор Алексеевич. Поймите же, наконец: то, что происходит с нашим коллегой – это обычная. «ломка».
– Так он, что? Того…?
– Бог с Вами, дружище, речь совсем о другом. Подсознание Журналиста противится восприятию обыкновенной человеческой логики!
– Подсознание, как учил Фрейд, как раз наоборот: даёт правильный вектор, как компас или, допустим, ватерпас.
– Это лишь в том случае, коллега, когда мозг, и сформировавшееся сознание индивидуума не способны повлиять на работу подсознания! Вот, если бы нам удалось ввести Георгия в транс – тогда другое дело. Наше подсознание порой настолько беспомощно, коллега, что не в силах освободиться от информационных оков: идеологии, воспитания, традиционных понятий и догм!
– Вот о чём я и говорю: время и
– И генетическая предрасположенность.
– И это тоже, Сергеич! Правильно наш Ванюша делает, что с нами не шибко спорит. Сидит себе в сторонке целыми днями да стишата кропает! А не дай бог ему залезть в историю по самые уши, как мы с тобой?! Всё, точка, – постоянная прописка ему будет обеспечена до конца дней! Ты бы завтра справился, узнал: что там с Журналистом нашим, как самочувствие?
– Всенепременнейше, Егор Алексеевич! Утром этим и займёмся…
– И вот ещё, профессор… я давно хотел тебе это сказать… и скажу прямо, как на духу!
– Я весь внимание!
– Мне порой кажется, Сергеич, что во всём мире только мы с тобой и остались нормальными. Ты и я!
– Оставьте Ваши мизантропические философствования! Неужели Вы всерьёз считаете, что весь остальной Мир людей погружён во мрак беспросветной глупости, пошлости и обывательства?! Постарайтесь хоть немного проникнуться уважением и любовью к людям, коллега! Понять причины тех или иных поступков людей, – означает принять это, как факт и простить их! Поставьте себя на их место, наконец! Ведь воображения Вам не занимать. И вообще, откуда в Вас эта неожиданная вселенская скорбь, господин «правдоруб»?
– Это всё из-за Жорки журналиста! Переживаю я за него шибко.
– Ну, довольно мрачных рассуждений, Егор Алексеевич! Перед своим уходом наш Журналист упомянул в горячке ответ Иешуа на вопрос Пилата «была ли казнь».
– Я полностью с ним согласен!
– С Георгием?
– С Иешуа, Сергеич, с ним! Такой святой человек врать не будет! Не было её, казни, и всё тут!
– М-да. Егор Алексеевич, «казни не было», но.
– Какое-такое «но»?
– Но зато родилась великая… легенда, мой друг! Однако, – отбой! Спокойной ночи, коллега!
– Давай почивай, профессор. Утро вечера… как говорится.
Егорша лёг на койку, заложив обе руки за голову, и стал рассматривать потолок палаты. Затем он закрыл глаза и перед ним, как на огромном экране стали возникать образы людей и событий. Вначале это были Ванюша с Журналистом, затем – Иван Грозный с шестиконечной звездой на казанской печати. Потом взору Егорши представилась странная картина: восточное войско на берегу огромного пролива, царь с короной на голове, смешные воины с птичьими харями и дубинами вместо сабель, повозки, черно-белые флаги и знамёна с орлом. Сердитый царь в короне, сидя верхом на коне, что-то грозно выкрикивал вслед удаляющимся по проливу на другой берег, неприятелям. Он махал рукой, гневался, но вступать в воду опасался…
Егорша приоткрыл глаза, нащупал на тумбочке пару успокоительных таблеток и запил их водой из графина. Затем он снова погрузился в тревожное забытьё.
Утро над Таманским полуостровом выдалось хмурое и холодное. Егор стоял у крутого обрыва над Киммерийским Босфором в больничной пижаме и в тапочках на босу ногу. Его взгляд был сосредоточен на водной глади пролива, подёрнутой лёгкой рябью. Егорша напряг зрение и вдруг увидел в паре километров от берега странное существо с рогами на голове! Рогатое создание не плыло, а спокойно… переходило пролив! Судя по размерам, это было крупное животное!