Архив
Шрифт:
И он указывает на молчаливую пару в углу.
— Представьте себе ситуацию, когда Отряд прибывает на место и не обнаруживает Истории.
— Зато мы нашли много битого стекла, — говорит мужчина.
— И полицейских, — добавляет женщина.
— И домохозяйку в халате, вопящую что-то о вандалах.
— Но никакой Истории.
— Почему так вышло? — Патрик смотрит на Уэсли.
— Когда Лернер сбежал, мы начали преследование, — рассказывает Уэс. — Выследили его в отеле, поймали до того, как он вышел из здания, и вернули назад.
— Вы действовали не по сценарию.
— Мы выполняли свою работу.
— Нет! —
— Было крайне опрометчиво с вашей стороны преследовать Историю во Внешнем мире, — добавляет Кармен. — Вас могли убить. Вы замечательные Хранители, но вы еще не Отряд.
— Пока, — поправляет ее Роланд. — Но они продемонстрировали свой потенциал.
— Нельзя поощрять это, — возражает Патрик.
— Я санкционировал их тандем, и логично, что я сделал это, посчитав их способными на большее, — упирается Роланд. — И если говорить честно, я не вижу никакого смысла в том, чтобы в сложившейся ситуации тратить время на отчитывание Хранителей за то, что они вернули Историю. Принимая во внимание данные обстоятельства, я считаю, что мистер Айерс должен быть допущен на территорию мисс Бишоп при условии, если его собственная территория не пострадает.
— Не по таким принципам работает Архив…
— В таком случае настало время сделать систему Архива более гибкой, — говорит Роланд. — Но, — добавляет он, — если я замечу хоть малейший признак того, что мистер Айерс не справляется, сотрудничество будет разорвано.
— Одобряю, — говорит Лиза.
— Отлично, — говорит Кармен.
— Ладно, — бурчит Патрик.
Эллиотт и Бет за все это время не сказали ни слова, они молча кивают в знак одобрения.
— Все свободны, — говорит Роланд.
Лиза встает первой и идет к дверям, но когда открывает их, раздается шум и грохот, будто металлические ящики упали на каменный пол. Достав из кармана сверкающий золотой ключ, такой же, каким Роланд усыпил Бена, она спешит на звук. Кармен, Эллиотт и Бет спешат за ней. Отряда уже и след простыл, и мы с Уэсли тоже направляемся к двери. Роланд и Патрик остаются на месте.
Подходя к выходу, я слышу, как Патрик бормочет нечто, отчего у меня стынет кровь в жилах.
— Поскольку ты начальник, — едко говорит он, — моя прямая обязанность доложить тебе, что я запросил независимую оценку дееспособности мисс Бишоп.
Он говорит это с таким расчетом, чтобы я могла услышать. Но я не собираюсь доставлять ему удовольствие и оглядываться. Он просто пытается вывести меня из равновесия.
— Ты не станешь втягивать в это Агату, Патрик, — говорит Роланд тихо, и Патрик едва слышно шепчет что-то в ответ.
Я шагаю быстрее и стараюсь смотреть прямо перед собой, следуя за Уэсли. Такое ощущение, что количество Библиотекарей в Атриуме удвоилось. На полпути к выходу мы видим Кармен, раздающую поручения незнакомым Библиотекарям. Она перечисляет комнаты, которые должны быть вычеркнуты. Когда они уходят, я прошу Уэсли идти вперед, а сама останавливаюсь рядом с Кармен.
— Что значит «вычеркнуть» комнату?
Она колеблется.
— Кармен, я уже знаю, что значит обрушение. Так что это означает?
Она закусывает губу:
— Это — крайняя мера, мисс Бишоп. Если становится слишком шумно и
— Что?
— Из-за этого погибает ее содержимое. — Она нервно оглядывается по сторонам. — Вычеркивая комнату, ты вычеркиваешь все, что в ней содержится. Это необратимый процесс, превращающий все пространство в склеп. Чем больше комнат мы вынуждены вычеркнуть, тем больше информации мы теряем. Я и раньше видела обрушения, но таких масштабов — еще никогда. Почти пятая часть нашей ветви уже утеряна. — Она придвигается ближе. — Такими темпами мы рискуем потерять все.
Мое сердце уходит в пятки. Бен в этой ветви. Дедушка в этой ветви.
— А как же красные ярлыки? — спрашиваю я. — А Специальные коллекции?
— Полки с ограниченным доступом и полки членов Архива хранятся в тайниках в подвале. Эти отсеки гораздо безопаснее, и сейчас они еще держатся, но тем не менее…
Тут к ней подбегают еще три Библиотекаря, она говорит с ними и уже будто совсем забывает обо мне, но когда я собираюсь уходить, вдруг быстро ко мне поворачивается.
— Будьте осторожны, — шепчет она.
— Ты выглядишь очень усталой, — замечает Уэс, когда мы идем по Коридорам.
Я и чувствую себя не ахти. Бен и дедушка в нашей ветви, которая грозит вот-вот обрушиться, и в ней орудует неизвестный нарушитель. И все это — по моей вине. Я начала эти поиски. Я стала рыться в прошлом. Искала ответы. И задела одну из фишек домино…
— Мак. Поговори со мной.
Я смотрю на Уэсли. Мне не нравится ему врать. Когда я вру маме, папе или Линдси, ощущения совсем другие. Это простая, как апельсин, ложь, которая легко мне дается и ничего не значит. Но с Уэсли мне приходится отделять то, что я могу сказать, от того, что не могу, и под «не могу» подразумевается «не скажу», потому что я на самом деле могла бы это сделать. Я могла бы рассказать ему правду. Я сама пытаюсь убедить себя в этом. Если бы не приказ Роланда, я могла бы ему все рассказать. Даже про Оуэна. Повторяя себе это как заклинание, я сомневаюсь, что честна сейчас с самой собой.
— У меня нехорошее предчувствие, — говорю я. — Вот и все.
— Ой, я и понять не могу, с чего бы это. Дело даже не в том, что нас вызвали на разбирательство, или что наша ветвь вот-вот обрушится, или что на твоей территории происходят подозрительные вещи. — Он рассуждает здраво. — Если честно, Мак, после всего этого я бы здорово удивился, если бы твое предчувствие было хорошим. — Он оглядывается на двери Архива. — Что там творится?
Я пожимаю плечами:
— Ни малейшего понятия.
— Так давай выясним.
— Уэсли, если ты еще не понял, я пока не могу влезать в новые передряги.
— Должен признать, ни за что не поверил бы, что ты такая заядлая преступница, пока не убедился сам.
— Что тут скажешь? Я лучшая из худших. Пусть Библиотекари делают свое дело, а мы будем делать свое. Если только ты выдержишь еще один такой день.
Он улыбается, но уже не так жизнерадостно, как обычно.
— Потребуется нечто большее, чем заполненные Историями Коридоры, побег во Внешний мир, стеклянный столик и судебное разбирательство, чтобы избавиться от меня. Зайду за тобой в девять.