Архивраг. Дилогия

Стригунов Константин

– Зачем вы это сделали, черт бы вас побрал?! – ошарашено произнес Дементьев, переведя взгляд на убитых. – Мы же договаривались, что обойдемся без этого!

– Не будьте наивными, Юрий Семенович, – спокойно произнес Серегин, пряча пистолет, – вы прекрасно понимали невозможность пойти иным путем. Блокировка этого уровня лишь немного сдержала бы тех, кто работает внизу, а нам главное выиграть время.

Серегин протянул руку вперед.

– Дайте взглянуть на расшифровку, – сказал он и Дементьев, шокированный увиденным медленно протянул лист бумаги с текстом. Ошеломленный, офицер-связист подошел к телам и поочередно проверил пульс у службистов, пока не убедился в их гибели.

– Все не должно было так случиться, – бормотал он про себя, присев возле стены. Полковник посмотрел на него с видом, будто перед ним была половая тряпка.

"И как только тебя взяли сюда?" – подумал он, но вслух не сказал. В расшифровке, которую он читал, Центр сообщал о необходимости дополнительных замеров фона пси-излучения с помощью дронов в районе открытого разлома с минимальной дистанцией для людей в пятьсот метров. Всякие рейды подразделений на меньшее расстояние строго запрещались до того, пока оценка главного научного сотрудника не станет

основанием для принятия решения возможности использовать разведчиков в непосредственной близости от него или при спуске. В противном случае проводить замеры дозволялось только техническими средствами и только дистанционно. Сложив лист, полковник посмотрел на Дементьева.

– Ну полно вам, Юрий Семенович, пора прейти в себя, – произнес он, вынимая из сейфа вторые и третьи запасные экземпляры кодовых книг.

Связист исподлобья злобно посмотрел на полковника, осененный страшной догадкой.

– Значит и Логинов не опаздывал, верно? – тихо спросил он. Вместо прямого ответа Серегин с притворным сожалением заметил:

– Увы, но Дмитрий Сергеевич представлял собой тот тип людей, с которыми очень трудно договориться, тем более в таком щекотливом деле, как поиск компромисса. А ведь он мог бы помочь нам.

– Вы просто хладнокровно убили его! – прошептал Дементьев. Серегин остановился, а затем быстро подошел к связисту и, схватив его за плечи, рыком поднял на ноги.

– Послушайте, у меня нет времени, чтобы нянькаться с вами, поэтому окажите всем услугу – придите в себя!

Кивнув головой, Дементьев холодным взглядом посмотрел на Серегина, выражение лица которого говорило о гневе, вызванном мягкостью связиста. Полковник отпустил его и сказал: – У нас не было иного выбора.

Когда он убедился, что связист больше не проявляет явных признаков волнения, то истолковал это как признак прихода Дементьевым в себя. Однако Серегин ошибся в своей догадке, поскольку спокойствие связиста объяснялось совершенно иной причиной, нежели согласие с ним. Сложив на стол все шесть книг, полковник повернулся чтобы проследовать к двери и позвать стоявшего за ней капитана Кравцова. В этот момент Дементьев схватил со стола два увесистых тома и с размаху ударил ими по голове Серегина, от чего разведчик с глухим стоном повалился на бетонный пол. Дементьев быстро взял подмышку книги и вышел из зала, заметив на себе пристальный взгляд Кравцова, который стоял рядом со входом. Не поворачивая головы, Дементьев коротко бросил:

– Он занят телами, – и размеренным шагом пошел дальше по коридору. Кравцов лишь просмотрел ему в спину, но затем подошел к двери, из которой навстречу, держась за голову, вылетел Серегин и разъяренно крикнул:

– Не дай ему уйти!!! – заорал он. Кравцов обернулся и увидел, как Дементьев бросился бежать. Капитан отреагировал незамедлительно и успел произвести один меткий выстрел, но каким-то образом Дементьеву удалось свернуть за угол.

– Чего стал?! За ним!! – крикнул Серегин и капитан бегом направился за связистом.

Удар книг был весьма ощутимым и полковник представил, что будь он чуть пониже, то Дементьев мог запросто вырубить его. Самым необычным для полковника оказалось отсутствие удивления поступком связиста, будто на подсознательном уровне он этого ожидал.

"Значит, не выдержал угрызений совести за смерть этих недоносков? Слизняк" – с отвращением подумал полковник и вслух добавил:

– Никому нельзя доверять.

Книги он передал двоим из тех разведчиков, кто присоединился к нему, которые уничтожили их в печи для секретных документов. Через пару минут вернулся запыхавшийся Кравцов и на молчаливый вопрос полковника отрицательно покачал головой.

– Дементьев мертв, но успел передать книги кому-то из отдела связи, – ответил капитан. – Лица я не видел, но вычислить его дело техники…

– Но?

– Он успел сбежать на один из нижних уровней. Мне пришлось пристрелить двух охранников.

– Твою дивизию, – злобно прошипел Серегин. – Возьми двух человек и убери их тела в зал для совещаний. Не забудьте замести следы.

– А что делать с беглецом? – спросил Кравцов.

– Дам задание нашим в охранной комнате выследить его по камерам. Бегать за ним сейчас не имеет смысла, все выходы под нашим контролем. Ему не скрыться.

Сам Семенов направился в центр связи и по внутреннему каналу передал заранее подготовленное сообщение. Осталось задействовать финальную часть плана и теперь ничто не могло остановить полковника. Когда все охранники собрались по изоляторам, то отдать команду о полной зачистке для него не представляло проблем, ведь еще утром, перешедшие на сторону Серегина разведчики, по его приказу перебили часть своих напарников, которые не ведали о готовящемся саботаже и спали после недавней вылазки. Для этого вечером дежурные возле комнаты хранения оружия были нейтрализованы, а каждому заговорщику выдали по пистолету с глушителем, чтобы до шести часов утра, когда объявлялся подъем, они перестреляли бывших товарищей. Для уверенности в способности заговорщиков это совершить, не дрогнув в последний момент, Серегин лично присматривался и отбирал каждого из них на протяжение последних полугода. Само собой для акций по уничтожению охраны и всего остального персонала пришлось использовать только тех, кто готов выполнить любой приказ, поэтому положиться оказалось возможным далеко не на всех. Возникли случаи, когда четверо не смогли выполнить приказ, но Серегин с ними быстро расправился и больше никаких угрызений совести ни у кого не наблюдалось. Каждый из заговорщиков в той или иной степени имел основания перейти на его сторону, привлеченный представившимися возможностями, а полковник, умело играя на их слабостях и затаившейся злобе, сумел вытащить наружу самые низменные чувства. Благодаря своей настойчивости, Центр позволил ему самостоятельно набирать людей в подразделение глубинной разведки, вследствие чего не составило труда окружить себя теми, кто разделял его взгляды. При других обстоятельствах этого вряд ли удалось бы достичь, но руководство прекрасно знало, как важно для миссий в Зоне иметь сработанную команду и к предложению Серегина отнеслись с пониманием, даже не подозревая, чем в итоге обернется для них такое решение. В результате, полковник собрал вокруг себя с десяток верных ему человек, которые и образовали ядро будущего заговора. Для его реализации понадобилось два долгих года, за которые Серегин неоднократно сливал кураторам сведения о разработках и исследованиях в комплексе, тем самым, сумев им доказать свою пользу. Кураторы чрезвычайно высоко оценили всю важность их нового агента и предложили ему и его сподвижникам любые деньги, лишь бы те продолжали свою работу. Пиком этой деятельности стало сообщение об обнаружении источника пси-волн невиданной мощности, поэтому кураторы немедленно приступили к реализации плана по саботажу работы всего комплекса. Серегин через тайные закладки на территории Зоны в мельчайших подробностях сумел передать им в своих сообщениях схему комплекса, принцип работы, охрану, систему безопасности, связи и прочее. Вот тогда полковнику и сделали предложение,

на которое он согласился без раздумий. Благодаря своим сообщникам, Серегин завербовал некоторую часть остальных разведчиков, которых знал значительно меньше. В части из них Серегин усомнился, посчитав их идеалистами, способными разоблачить его и нейтрализовать как только узнают о заговоре, предварительно сообщив в Центр. В конечном итоге разведчиков, представлявших по мнению заговорщиков угрозу, было решено убрать. Судьба же персонала оказалась также предрешена еще в самом начале. Уничтожение ученых с работниками кураторы обосновали не только утверждением о том, что чем больше людей останется в живых, тем выше вероятность их спасения, выхода на поверхность с последующим сообщением о диверсии. Если в этом случае Центр мог вычислить направление того, куда направлялся Серегин и послать туда группу перехвата, то вторым обоснованием ликвидации персонала стала тонкая игра на неприязни Серегина к Логинову, через которого она проецировалась на всех ученых комплекса в целом. Отказавшись от настояний полковника, Логинов, сам не ведая того, подписал себе смертный приговор. Тогда он не знал о стремлениях полковника найти некий оптимальный вариант, чтобы с частью верных ему людей отправиться к разлому, избежав при этом бойни. Те, на кого он работал остались бы недовольны, но тогда это не имело бы значения. Он им нужен, значит, проглотят его самоуправство – так рассуждал Серегин. Однако упорство Логинова к конечном итоге не оставило выбора полковнику и подтолкнуло того прибегнуть к радикальному варианту, на котором настаивали кураторы. В своих сообщениях они, тщательно подбирая слова, расписывали как важно убрать научный персонал, ведь из-за них он и его люди столько натерпелись, их задания по поиску аномальных образований привели к потери половины своих людей, а эти умники ни в грош не ставили их жизни. Понимая, что длительная обработка этой ложью Серегина рано или поздно даст плоды, кураторы стремились достичь еще одного крайне важного результата. Если уничтожить ученых в исследовательском комплексе, то подобный удар нанесет огромный урон по кадровому потенциалу России, поскольку возместить потери в квалифицированных специалистах, подходящих для работы в Зоне – крайне тяжело. Восполнить аппаратуру можно, но людей гораздо сложней, во всяком случае, в сжатые сроки. Слова, подкрепленные гарантиями щедрой оплаты всех их рисков подействовали как лампочка на мотыльков и после анализа ответов Серегина, в тысячах километрах несколько психологов независимо друг от друга пришли к единому мнению, что агент Фантом действительно соглашается с аргументами, которые слышит и принимает поставленные условия. Само собой психологи, допущенные к анализу его речи, не догадывались о том, что на самом деле ему предстояло совершить. Кроме того, полковнику удалось перевербовать заместителя главного особиста, который после долгого изучения предстал как человек, готовый пойти на сотрудничество. Хозяева Серегина с его помощью установили личность особиста и обнаружили его в своих активных досье, выяснив некоторые интересные детали, касавшиеся слабостей военного контрразведчика. Они-то и помогли в дальнейшем Серегину сделать его своим человеком в Службе безопасности. Благодаря своим навыкам, особист вел двойную игру и передавал информацию об агентах, внедренных в ряды разведчиков, которые загадочным образом чаще остальных погибали в рейдах. В результате в считанные минуты первое препятствие на пути реализации планов полковника исчезло, когда двери в изоляторы c охранниками синхронно открылись и в проемах появились люди в полной защитной экипировке и с нацеленными автоматами. Раздались крики непонимания и страха, особенно когда внутрь влетели гранаты, из которых повалил газ. Двери немедленно зарылись, а крики ужаса слышались через стены до тех, пор, пока смерть не оборвала их. Пришлось уничтожить все найденные радиостанции, кроме одной. Пока группы прочесывали уровень за уровнем в поисках научного и технического персонала, Серегин спустился к ним, чтобы лично убедиться в отсутствии кого-либо в живых. Связавшись с постом центрального наблюдения, он поинтересовался, где последний раз видели мужчину, который проходил в форме инженера. Оттуда сообщили, что программа распознавания обнаружила его на минус третьем уровне, но больше он не светился перед объективами камер. "Это не имеет значения, – подумал Серегин, – наверняка он убит, но у меня нет времени проверять личность каждого" И все-таки Серегин прошелся по уровню. Разбросанные трупы производили тягостный эффект, но он понимал, что пути назад нет. Один из сотрудников отдела моделирования пошевелился среди своих бывших коллег и привлек к себе внимание. Серегин медленно подошел к нему, стараясь не смотреть в глаза. У человека была простреляна спина, хотя он все еще оставался жив, возможно, из-за того, что пули не смертельно задели жизненно важные органы. Быть может, сотрудника удалось бы спасти, однако злая ирония судьбы не дала ему ни единого шанса и в виде направленного пистолета полковника поставила точку в его жизни. Выстрел. Добить первого из уцелевших оказалось труднее всего. Последующих, коих имелось совсем немного, отправить к праотцам оказалось легче и за полчаса обхода заговорщикам удалось перебить, как им казалось, весь персонал. Всех своих людей Серегин изначально разделил на две группы, каждая из которых должна была заблокировать взрывами входы в комплекс извне. Для этой цели использовали заряды пластита и несколько мин, взрывами которых повредили запирающие устройства гермодверей и завалили к ним проходы. Двумя разными путями обе группы заговорщиков встретились на поверхности в условленном месте и через переносную радиостанцию связались с Центром в указанное им в шифровке время. Лейтенант Теплицкий, и раньше руководивший группой связи с руководством, передал подготовленный ответ.

– Патриарх, говорит Двадцать шестой, как слышно, прием? – спросил Теплицкий, поднеся к уху телефонную гарнитуру радиостанции.

– Двадцать шестой, на связи Патриарх, слышим вас хорошо.

– Говорит Двадцать шестой, действуем в соответствии с последним указанием.

– Говорит Патриарх. Все мероприятия должны осуществляться только после одобрения "Сонара". Повторяем, использование личного состава в операции запрещается предпринимать до тех пор, пока не будет дано заключение "Сонара". Как поняли, прием?

Лейтенант усмехнулся при упоминании позывного Логинова.

– Говорит Двадцать шестой, вас понял, не предпринимать никаких действий до получения одобрения "Сонара", прием.

Дальше последовал запланированный короткий доклад о состоянии дел в комплексе, о размере запасов продовольствия, воды, боеприпасов, средств тактической связи и прочих необходимых для выживания в Зоне вещей. Причем секретность была столь высока, что даже в случае перехвата и удачной расшифровки их разговора было крайне затруднительно догадаться о его конкретном смысле, поскольку даже самым обычным предметам присваивались условные обозначения, которыми и пользовались при сеансах связи. Этими мерами рассчитывали ввести противника в заблуждение относительно того, чем могла являться суть разговора. Однако угроза для Центра пришла совсем с другой стороны, нежели там предполагали.