Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Эбинизер понимал все не хуже моего, но у нас с ним имеется одна общая черта характера: как и я, он ненавидит грубые угрозы. Конечно, он с радостью принял бы меня, и он до конца бился бы с Красными, явись они за мной. Но я не хотел навлекать на него ничего такого. Я был благодарен старику за поддержку, только я слишком многим ему обязан, чтобы подвергать опасности.
И потом, здесь, в Чикаго, мне грозило ненамного больше опасности. Мои собственные обереги — магические защитные поля — защищали меня и мое жилье вот уже два года, а обилие окружавших меня людей удерживало вампиров от слишком уж вызывающих действий. Что вампиры, что чародеи — да и все остальные
Впрочем, и сами простые смертные почти во все времена делали все, что в их силах, чтобы не замечать сверхъестественного, так что все выходило к обоюдному удовольствию. С начала войны вампиры раз или два пытались убрать меня, но я худо-бедно справился с этим, а рисковать более откровенно им явно не хотелось.
И вот теперь Ортега и его вызов.
И как, черт подери, мне биться с ним, не прибегая к магии?
Кровать тянула меня как магнитом, но одной этой мысли хватало, чтобы не поддаваться соблазну. Некоторое время я слонялся по гостиной, пытаясь выдумать какое-нибудь оружие, которое даст мне наибольшее преимущество. Ортега превосходил меня силой, быстротой, опытом и стойкостью к ранениям. Ну и каким, черт подери, оружием прикажете с этим справляться? Нет, конечно, если предположить, что дуэль можно было бы свести к состязанию по поеданию пиццы, у меня был бы неплохой шанс на выигрыш… впрочем, я что-то сомневался, чтобы «Экспресс-Пицца-с-Доставкой-на-Дом» входила в список разрешенного оружия.
Я покосился на часы и нахмурился. До рассвета — считанные минуты, а Боба все нет. Боб принадлежал к духам — собственно, он и был духом интеллекта родом из самых сюрреалистических закоулков Небывальщины. В отличие от большинства его потусторонних собратьев Боба нельзя было назвать злым, хотя и особых моральных качеств за ним не замечалось, но дневной свет представлял для него — как и для, скажем, вампиров Красной Коллегии — смертельную угрозу. Попади он под солнечные лучи, и они убили бы его. Наверняка.
До восхода оставалось всего две минуты, когда Боб наконец стек вниз по стремянке и поспешил к своему черепу.
Что-то было не так.
Светящееся облачко Боба пьяно виляло из стороны в сторону, оставляя по дороге на полу пятна прозрачной слизи. Облачко втянулось в череп, а еще через секунду-другую в пустых глазницах загорелись слабые, бледно-фиолетовые огоньки.
— Ф-фу-у, — произнес усталый голос Боба.
— Блин-тарарам, — потрясенно пробормотал я. — Боб, ты в порядке?
— Нет.
Односложный ответ? От Боба? Вздор.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Нет, — повторил Боб едва слышно. — Отдыхать.
— Но…
— Доклад, — буркнул Боб. — Надо.
Тоже верно. Я послал его с заданием, и он не мог успокоиться, не довершив его до конца.
— Что случилось?
— Обереги, — выдохнул Боб. — У Марконе.
У меня отвисла челюсть.
— Чего?
— Обереги, — повторил Боб.
Я поискал взглядом ближайший стул и сел.
— Откуда, черт подери, у Марконе обереги?
Тон у Боба сделался чуть язвительнее.
— Кто у нас маг?
Это меня немножко успокоило. Если он еще способен на колкости, может, с ним и обойдется.
— Ты смог определить, кто поставил обереги?
— Нет. Слишком хорошие.
Черт! Похоже, Бобу и впрямь пришлось несладко.
— А что Ортега?
— Ротшильд, — сообщил Боб. — С ним с полдюжины вампиров. Возможно, с полдюжины смертных.
Огоньки в глазницах черепа затрепетали. Я не мог рисковать, требуя от Боба слишком многого: дух или нет, бессмертием он все же не обладал. Он не боялся ножей или пуль, но имелись вещи, способные убить его.
— Ладно, пока достаточно, — сказал я. — Остальное расскажешь потом. Поспи.
Глазницы Боба мгновенно погасли.
Некоторое время я, хмурясь, смотрел на череп, потом покачал головой, забрал остывшие бутылочки с эликсиром, прибрал на столе и совсем уже собрался подниматься наверх, чтобы не мешать Бобу отдыхать.
Я пригнулся к свечам-оберегам, чтобы задуть их, когда зеленая свеча зашипела, и огонек на фитиле съежился, превратившись в маленькую точку. Стоявшая рядом желтая свеча разом вспыхнула ярче — почти как лампочка накаливания.
Сердце мое разом заколотилось быстрее, по спине забегали мурашки.
Что-то приближалось к моей двери. Именно об этом предупреждали свечи, когда огонь перепрыгнул с зеленой на желтую. Охранительные заговоры, которые я наложил на мостовую в паре кварталов от моего дома, засекли приближение сверхъестественных незнакомцев.
Тут желтая свеча померкла, зато красная разгорелась вовсю: язык пламени на ней сделался размером с мою голову.
Звезды и пламень! Незнакомец приближался, и, если верить моей охранной сигнализации, это было что-то огромное. Или их было много. И они приближались быстро: красная свеча срабатывала от заклятия, размещенного в нескольких десятках ярдов от моей двери.
Я взмыл по стремянке из лаборатории и приготовился к бою.
Глава десятая
Я поднялся в гостиную как раз вовремя, чтобы услышать, как на улице хлопнула автомобильная дверца. Свой старый револьвер я потерял прошлым летом, в бою между Летними и Зимними фейри в облаках над озером Мичиган, поэтому я забрал из офиса домой другой, сорок четвертого калибра. Он висел в кобуре на крючке у двери над прикрепленной к стене проволочной корзинкой, в которой я хранил пару головок чеснока, склянку с солью и всякую железную мелочь — в общем, приятные сюрпризы для всех, кто заявится ко мне в попытке выпить мою кровь, утащить в страну фейри или продать мне тухлые пирожки.
Сама по себе дверь — стальная, без дураков, — по идее, могла выдержать враждебный натиск куда лучше, чем стена вокруг проема. Ко мне в дом уже стучался раз демон, и мне как-то не хотелось повтора на бис: новая обстановка — даже подержанная — была бы мне сейчас не по карману.
Я выхватил пистолет из кобуры, нацепил на руку браслет-оберег и взял жезл и посох. Любому, входящему в мою дверь, пришлось бы иметь дело с порогом — аурой защитной энергии, окружающей любой дом. У большинства сверхъестественных существ возникают с этим сложности. Затем входящему пришлось бы справляться с моими оберегами — барьерами геометрически организованной энергии, блокирующей любую попытку враждебного проникновения, возвращая всякое усилие источнику. Легкий, осторожный толчок отзывается аналогичным легким толчком тому, кто пытается войти. Зато резкий или сильный толчок со стороны нападающего способен сбить с ног его самого. К оберегам у меня добавляются стихии огня и льда, высвобождающие при срабатывании разрушительную энергию, сопоставимую по мощности со взрывом противопехотной мины.