Архивы Конгрегации

Коллектив авторов

Рука дрожит, арбалет зажав -

Усталость в мышцах. Стоять. Держать.

И по-другому - не выйдет. Жаль...

Со мной торгуешься? Вот осёл...

Ответ на все предложенья: Нет.

Ad imperatum. Всегда. Во всём.

На том и держится этот свет.

...И палец дрогнул.

Короткий свист.

Не ожидал? Уходи, флейтист.

Ты проиграл и уже убит.

С водой мешается кровь и грязь.

Во взгляде друга - тоска и боль.

Услышать тихое: "Ты был прав" -

И отпустить его в мир иной.

А дрожи в пальцах уж не унять...

В ушах, как эхо, слова звенят:

"Всё сделал верно".

...Прости меня.

Хамельнская

колыбельная

Автор: Дариана Мария Кантор

Прочь из города родного

Поведет чужое слово.

Слушай флейту Крысолова,

Спи, безгрешное дитя.

Инквизиция святая

Не придет и не узнает.

Слушай флейту, засыпая,

И к реке за ней шагай.

Дождь идет, стекаясь в лужи.

Пастырь добрый мессу служит.

Всяким овцам пастырь нужен,

даже не Его двора.

Век спустя в октябрьской стуже

Детям Кёльна будет хуже.

Всех одна вода закружит.

Приходи поплавать к нам.

Крысолов зарыт глубоко

С верной флейтою под боком.

Своего там ждет он срока

И вернется, только дай.

Уголь жечь - его работа,

А за крыс заплатит кто-то.

Слушай флейту Азатота,

В воды вечности вступай.

Слушай флейту Азатота...

Слушай флейту...

Нецелевое использование

Автор: Рино Кроу

Краткое содержание: Густав Райзе известен тем, что развлекается с дамами в пыточной камере. Как же все начиналось?

– Вальтер, я понял... Тут такое...
– дождавшись несколько недовольного бурчания "войдите" и нетерпеливо водворившись в кабинет начальства, Густав Райзе наткнулся на несколько рассеянный взгляд обера и хмурый - своего коллеги. Густав не удержался от того, чтобы подмигнуть Ланцу, отчего тот посмотрел еще более угрюмо.

– Можешь идти, Дитрих, - кивнул обер одному из сотрудников. Тот не преминул воспользоваться разрешением, стремительно выйдя из кабинета. Райзе проводил его ухмылкой.

– Так что ты хотел мне сказать?
– Керн вопросительно поглядел на второго подчиненного, и тот расплылся в улыбке.

– Я понял, что происходит с той дамочкой, которая идет по делу Виссельберга.

***

Примерно полчаса назад Райзе спустился в пыточные камеры. Ланц, которого направили допрашивать свидетельницу по делу о применении малефиции, отказался от этого дела - твердо и решительно, но не объясняя причины. Дело дошло до ссоры, Керн орал, распекая подчиненного, но Ланц стоял на своем. Любопытным было еще и то, что пытать свидетельницу отказались и два палача, также не давая никаких разъяснений. Вот это уже было вовсе необъяснимо и непонятно. Палачи, мужики крепкие как мускулами, так и нервами, прекрасно понимали, что за отказ выполнять приказание могут поплатиться своим местом как минимум; а вот поди ж ты. Заупрямились, как два упертых барана. То, что это мог быть любовный приворот, по некоторым размышлениям ставилось под сомнение, но проверить не мешало и эту версию. И Керн направил в допросную Райзе. Тот, со своим отсутствием излишней щепетильности и наличием доли здорового цинизма, мог хотя бы попробовать разобраться в этом странном деле, оказавшемся не по зубам другому.

Войдя в допросную и тут же приказав привести женщину, Райзе быстро перелистал данные по делу. Марта Химмель - проходила сначала как свидетельница, но потом "прокололась" на том, что "совершенно случайно" назвала несколько компонентов одного из очень сильных

и чрезвычайно редких снадобий, которое и было использовано при ритуале малефиции, тем самым попадая в разряд подозреваемых соучастников. Поняв, что выдала себя, Марта Химмель замолчала, и никакие уговоры, никакие угрозы и никакие предварительные пытки, которые официально пытками еще и не считались, не помогли. И, кстати сказать, вот на этих самых предварительных пытках и сломался отказавшийся работать Ланц.

Раздался стук закрываемой двери, нетвердые шаги. Райзе кинул взгляд на приведенную женщину. Несмотря на разбитые в кровь губы, рассаженную плетью кожу плеч, а также оставленные раскаленным прутом ожоги и хромоту от применения испанского сапога, выглядела она весьма миловидно. Разбитые губы складывались в улыбку, а в глазах зажегся какой-то странный лихорадочно-радостный огонек.

На первые официальные вопросы, заданные инквизитором, Марта Химмель отвечала спокойно и ровно. Да, она - Марта Химмель, двадцати пяти лет, жена плотника Карла Химмеля. Да, она видела, как ее соседка Магдала Одер вместе со своим полюбовником Клаусом Виссельбергом творили по ночной поре на дворе вышеупомянутого Виссельберга малефицию, чтоб извести жениха Магдалы. Сама Марта Химмель в такую позднюю пору тащила подвыпившего мужа из трактира - вот и видела. Нет, всего ритуала она не видела. Откуда узнала про состав снадобья? Какого снадобья, майстер инквизитор? Ничего такого она знать не знает и ведать не ведает... Знает ли она, что ей грозит в случае отказа говорить правду...

– Да, - по разбитым губам снова скользнула улыбка, во взгляде появился тот самый странный болезненно-жаждущий огонек, женщина чуть подалась вперед. И хотя тут же была жестко схвачена за плечо и усажена обратно на стул, но продолжала тянуться к Райзе.
– Да, знаю, майстер инквизитор. Только вы можете запытать меня до самой моей смерти, а только все одно - неповинна я в том, в чем меня обвиняют.

Когда плеть засвистела по ее плечам, вздернутая за руки Марта извивалась, то стараясь отстраниться от ударов, а то будто бы подаваясь навстречу им. Растянутая же на горизонтальной дыбе, женщина не просто кричала от боли - ее протяжные стонущие крики были полны сладкой муки, а по телу пробегала дрожь возбуждения, несмотря на треск выворачиваемых суставов.

– Ах ты, сука подзаборная, - невольно вырвалось у Райзе. Он сглотнул, увидев, как наливаются возбужденные соски женщины, как...
– Черт!
– хрипло выругался он. Затем, приказав палачу "упрятать эту развратную паскуду" в "Железную деву", торопливо направился в кабинет начальства, на ходу переводя дух.

***

– Понимаешь, Вальтер, она... Ей нравится боль. Она получает от этого наслаждение, как если бы под мужиком была, - объяснял Густав оберу, впавшему от сего известия в подобие шока и замолчавшему на целых две минуты, и лишь потом вновь обретшему дар речи.

– Следи за языком, Райзе. И выбирай выражения, - возмутился, пришедший наконец в себя, Керн.

– Да тут следи - не следи, выбирай - не выбирай, а суть-то одна остается, - инквизитор с ухмылкой пожал плечами.

– Что вы себе позволяете, Райзе?
– рявкнул взбешенный такой развязностью обер, - примените более сильную пытку, чтоб у этой ведьмы все мысли о плотских страстях из головы повышибло! Мне вас, что ли, учить?!

– Виноват, герр обер. Слушаюсь, герр обер. Никак нет, герр обер, - рявкал в ответ на разнос Густав Райзе, одновременно представляя себе, как очаровательно будет смотреться растянутая на дыбе - разумеется, не действующей, - полная страсти милашка Трудди...