Арифмоман. Дилогия
Шрифт:
— Я поведал тебе современную версию происхождения вселенной, — отхлебнул фиохха Ках-Ур. — Но это не единственная версия — всего лишь самая авторитетная. Многие ученые придерживаются иного мнения на этот счет. Свои версии есть и у волшебников — притом тоже разные. С версией жрецов ты должен быть знаком — именно ее преподают в храмовых школах. Эльфы и титаны тоже рассказывают о устройстве вселенной по-своему. Но окончательная истина, думаю, известна только богам.
— Если они существуют.
— Тоже нелишнее дополнение, — хмыкнул Ках-Ур. — Но поскольку
Эйхгорн не счел нужным отвечать на этот явно издевательский вопрос. Но сама идея его заинтересовала. Библиотека Парибула была откровенно скромной, но Парибул и сам был скромным. На Парифате должны быть более богатые книгохранилища.
Даже странно, что Эйхгорну самому не пришло это в голову.
— Я новичок в этом городе… — произнес Эйхгорн. — Здесь есть библиотеки?
— В Ибудуне-то?.. О да, здесь есть очень неплохие. И мудрецов здесь живет немало… хотя будет ли нескромным сказать, что с первейшим из них ты разговариваешь уже сейчас?
— Понятия не имею, — честно ответил Эйхгорн.
— Но ты же пришел именно ко мне! — рассердился Ках-Ур.
— Только потому, что больше я ни о ком не слышал.
— Вот видишь. Больше ты ни о ком не слышал, — улыбнулся в бороду гном. — А обо мне слышал. Это означает что?.. Это означает, что я самый известный. По крайней мере, в этом городе. А насчет библиотек… здесь они отвратительные, если честно.
— Но ты же только что сказал…
— Я им польстил. На самом деле они тут ужасные. Если не считать библиотеки халифа, конечно, но в нее кого попало не пускают. Если хочешь действительно припасть к источнику знаний, отправляйся в одну из крупнейших мировых библиотек.
— Диктуй адрес, — включил диктофон Эйхгорн. — Записываю.
— Дай-ка подумать… Если тебя интересует волшебство — тебе в Мистерию, в библиотеку Клеверного Ансамбля. Если интересуешься богословием — в Астучию, в священную библиотеку Пандениса. Самые полные исторические летописи хранятся в монастыре Ши, у монахов-летописцев. Они ведут свои хроники уже десять тысяч лет. Лично мне особо симпатичен Обсерваторный остров — мировая столица астрономии и астрологии. Императорская библиотека Грандтауна также весьма незаурядна. Немало древней мудрости накопили и эльфы Тирнаглиаля. Но если примешь мой совет — рекомендую отправиться в Озирию, страну ученых и философов. Говорят, в великом Библиограде есть все книги, какие только существуют.
— Все до единой?.. — недоверчиво переспросил Эйхгорн. — Даже волшебные?
— Кроме волшебных, понятно, — поправился астроном. — Их же нельзя копировать.
— Но кроме них — все-все?.. Это правда?
— Скорее всего, нет. Слишком уж маловероятно. Но слухи на пустом месте не рождаются — библиотека Озирии и в самом деле крупнейшая в мире. Если не найдешь какую-то информацию там — скорее всего, не найдешь нигде.
Эйхгорн вспомнил о так и не купленной Озирской энциклопедии. Да, эта страна действительно
Еще несколько часов Эйхгорн беседовал о всяком со звездочетом. Тот понемногу становился разговорчивее — возможно, из-за фнухха, который поглощал в огромных количествах. Грибами от гнома пахло все сильнее.
Сам Эйхгорн на угощение не налегал. На ужин у Ках-Ура оказались все те же неразгрызаемые леденцы, а также вязкая и очень густая тюря. Эйхгорн съел несколько ложек и отодвинул тарелку. Желудком он с детства обладал луженым, и вкус еды редко его заботил, но эта похлебка мало отличалась от жидкой грязи.
По мере того, как смеркалось и на небе появлялись звезды, Ках-Ур все меньше внимания уделял гостю и все больше — телескопу. Правда время от времени он спохватывался и приглашал Эйхгорна тоже посмотреть. Тому приходилось скрючиваться в три погибели — стул и окуляр были настроены на гномский рост.
— Видишь вон ту яркую звезду? — спрашивал Ках-Ур. — Это Яадох, вторая луна. Она так мала и так далека, что многие обыватели даже не подозревают о ее существовании.
— Так у этой планеты два спутника?..
— Три. Есть еще и Пагеттиана, но ее сейчас не видно, она взойдет только через два часа.
Эйхгорн присмотрелся к Яадоху. В телескоп тот был отлично различим, имел светло-коричневый цвет и щеголял множеством кратеров. На основной луне (которая на парифатском языке, конечно, называлась как-то иначе, но подсознание Эйхгорна слышало родное слово «Луна») кратеры отсутствовали. Матовая серебристо-белая поверхность. И судя по дымчатому контуру — с атмосферой.
Уже только это ярко свидетельствовало, что вокруг никакая не Земля. Но Эйхгорн провалился в червоточину аккурат к новолунию, а когда луна наконец объявилась во всем блеске, он и без нее понимал, что это совершенно другая планета.
Вечер выдался ненастный. С моря плыли тучи, все сильнее становился ветер. Начиналась гроза. Очень похожая на ту, что две недели назад погубила самолет Эйхгорна.
Ках-Ура это ужасно обрадовало — он достал пачку пожелтевших бумаг и принялся скрупулезно зарисовывать молнии. Под каждой делал пометки, указывая, с какой стороны та пришла и куда ударила.
— С северо-запада бьют — это хорошо, — потер морщинистые ладошки гном. — Северо-западные — самые неблагоприятные. Много бед сулят.
— Каких бед? — не понял Эйхгорн.
— Разных. Зависит от места попадания. Вот если в землю ударит — это к неурожаю. А если, скажем, в крепостную стену — это враг нападет.
Взгляд Эйхгорна стал снулым. Он всегда становился таковым, когда кто-то демонстрировал глупость или просто порол чушь.
— Наверное, ты сейчас считаешь меня дураком, — хитро посмотрел на него Ках-Ур. — Думаешь, я не знаю, что молнии — это просто воздушные электроразряды, которые бьют случайным образом и ровным счетом ничего не предсказывают? Ну кроме того, что если молния ударит тебе в башку — то это почти наверняка к смерти.