Арийские мифы русов
Шрифт:
А.Н. Афанасьев полагает, что родовой охранитель — патриарх-основатель рода нашел свое воплощение в божестве древних славян Чуре.
Весьма любопытно, что на санскрите имеется глагол «чур» — он означает жечь. Это является еще одним доказательством былого индоевропейского единства.
От имени собственного родового божества Чура образованы такие слова русского языка, как «чурка», «чурбан», «чурбак». Эти слова означают обрубок дерева, толстое полено. С его помощью обычно возжигается огнь в печи. Очевидно в былые времена изваяние Чура стояло у околицы, на перекрестке дорог, у выхода и входа в селение. Это изваяние требовало огненных жертвоприношений. Именно сюда во время празднования Нового года, который на
Отголоски этих поминальных обрядов по сей день кое-где встречаются в глубинке России.
По сей день встречается обычай, который называют «греть покойников». В определенный день, благоприятный для поминания умерших, за околицей разводят костер, в котором сжигают старые вещи, ветошь. Иногда на этом костре пекут картошку и варят похлебку. Считается, что умершие в этом году родственники незримым кольцом стоят вместе с живыми, детворой у костра и смотрят на огонь, при этом их души «отогреваются» у родного огня. До революции в Тамбовской губернии хозяин просыпался рано утром в поминальный день и отправлялся на огород, прихватив с собой горшок с углями и пук соломы. Там, встав у плетня, он троекратно кланялся на Восток, зажигал солому и говорил: «Ты святой ладонек и серенький дымок, несись на небо, поклонись моим родителям, расскажи им, как все мы тут живем».
Как писал А.Н. Афанасьев, наши предки верили, что божеством рода является Чур (чурбан), который был почитаем за воплощение огня (Агни). Отсюда происходит расхожее выражение «агнец божий». Наши предки считали, что в деревянном изваянии Чура таится живой священный огонь, добываемый трением. Помимо этого, это изваяние являлось разграничительной линией, отделяющей владения сельчан. Это нашло свое выражение в распространенных народных выражениях: «Чур меня!», «Чур наше место свято!», а также в наречии «чересчур» — «Через чур и конь не ступит».
А.Н. Афанасьев считает, что глагол чураться означает не только «клясться Чуром», но и «очерчиваться» — «кинуться, очертя голову». В былые времена «очерчивание» выполняло ритуальную функцию. Например, для того чтобы откапать клад, требовалось очертить место будущего раскопа горящей головешкой и произнести: «Чур наше место свято!». Считалось, что в этом случае бог-хранитель рода Чур поможет откапать заговоренный клад. Восклицания: «Чур меня!», «Чур вместе, а не одному!» показывают сколь глубоко вошла в народное сознание практика призывания Чура. Иная форма произнесения слова «чур» — «щур». Это убедительно прослеживается в названии предка пра-щур. Пращур это как раз тот, кто основал род. Слова «прощать», «прощаться», очевидно, также связаны со словом пращур. Недаром в религиозном календаре имеется день, который называют «Прощеное воскресение». В этот день поминают покойников.
Можно предполагать, что имя собственное Чур каким-то образом связано с именем «черт», которое получило негативную окраску. Быть может, закопченный идол славян казался первым христианам «черным» и отсюда происходит название нечистой силы — черт. А быть может слово «черт» происходит от слов «черта», «чертить», «очерчивать». Идол Чура незримо отделял владения рода от иного враждебного мира. Он являлся той пограничной чертой, по которой происходило разделение на своих и чужих.
Значение родового божества Чура лучше всего раскрывает нам детская игра в «палочку-выручалочку». «Палы-выры»
Несомненно, многое сегодня кажется нам архаизмом. Но существуют вещи, вполне объяснимые с позиции здравого смысла. Прародитель рода Чур являлся воплощением первочеловека, давшего жизнь последующим потомкам. Мы наследуем не только биологические тела, но и культурные установления наших пращуров. Обращаясь с молитвой к патриарху-основателю рода, мы надеемся, что он не оставит нас в беде и разделит с нами наше счастье… Ведь душа патриарха также бессмертна, как и наша собственная. По крайней мере, такого мнения держались наши предки.
В давние времена возбранялось выказывать непочтение к Чуру, тем более повреждать его изваяние. Души таких людей подвергались за это родовому проклятию; и лишенные приюта и защиты были вынуждены носиться по полям и весям блуждающим огоньком.
Если Чур, установленный в непосредственной близости к селению, охранял его, то аналогичную охранную роль вдали от селения выполнял межевой камень. Этот камень запрещено было трогать. Ибо это приводило к изменению земельных границ. Те, кто совершали такие деяния, должны были после смерти мыкаться между небом и землей, тщетно стремясь найти себе приют.
Если Чур олицетворял собой домашний огонь, добываемый трением сухого дерева, то камень символизировал огонь небесный. Это хорошо прослеживается в сказочном мотиве сопоставления алатырь-камня с ясным весенним солнцем. Иногда в русских заговорах употребляется эпитет не «алатырь-камень», а «кип-камень», что означает камень, который кипит. Во время ритуальных жертвоприношений камни нагревались в костре и на них ставились котлы и горшки. Буквально содержимое этих котлов и горшков кипело от соприкосновения с этими камнями. Быть может, от этого и пошло выражение «кип-камень». А вот как описывается кип-камень или бел-горюч камень в одном заговоре: «На море, на окиане, на острове Буяне лежит бел-горюч камень-алатырь; на том камне сидит красная девица». Красная девица — это утренняя Заря. Она «зашивает раны кровавые… Кто камень-алатырь изгложет, тот мой заговор превозможет». В этом контексте остров Буян выступает как метафора весеннего неба. Весной дуют «буйные ветры». Наши предки считали, что на острове Буяне живут могущественные божества ветра, бури, вихря. Как выразился Афанасьев: «На острове Буяне лежит громосный змей, гнездится птица-буря, роются пчелы-молнии, посылающие на землю медовую влагу дождя». Таким образом, ритуальные предметы — межевые камни и импровизированные алтари у дорог, возле которых совершались жертвоприношения, в представлении древних людей имели огненную природу, аналогичную весеннему солнцу. Недаром в русской загадке спрашивается: «Что растет без корня?» Ответ — «Бел-горюч камень».
Камни испокон веков признавались за окаменевшие существа, в которых обитают добрые или злые духи. Об этом свидетельствует практика ритуальных жертвоприношений. Так, В Ладожском озере на одном из островов особо почитался огромный Конь-камень. По поверьям местных жителей, в нем обитали духи, которые охраняли пасущиеся на острове стада. Из средневековых летописей известно, что еще в XV веке Коню-камню ежегодно приносили в жертву коня. Считалось, что этот конь служил пищей для духов камня.