Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба
Шрифт:
Мы жили в квартире вместе со Сьюзан, и в те моменты, когда моя соседка уединялась со своим парнем Энрике, я проводила время с Карлосом. Днем, после того как мои занятия по испанскому языку заканчивались, я была готова к продолжению живительного для меня романа. Карлос обычно пел серенады под окном, чтобы вызвать и забрать меня с занятий, а затем играл роль моего гида по окрестностям города. Однако натянутые отношения с Арнольдом не шли у меня из головы, несмотря на бурный роман с Карлосом. Я была готова сдобрить свою жизнь хорошей порцией приключений, но мне было трудно переступить через себя и допустить сексуальные отношения с новым мужчиной. Тем не менее не теряющий присутствия духа Карлос даже предложил мне кинуть жребий и посмотреть, что нам ответит
Как бы то ни было, но именно Карлос открыл для меня мир чувственности: его горячий мексиканский темперамент полностью поглотил меня. Складывалось такое ощущение, что Карлос на лету ловит каждое мое слово и с пониманием относится ко мне, – частенько он прижимал меня к груди и говорил о том, насколько я важна для него. Он покрывал поцелуями мою шею и нежно массировал мне пальцы и стопы. Когда я укладывалась спать, Карлос напевал мне мелодии Моцарта, а затем будил меня и вел на романтическую прогулку вокруг очаровательных деревенек, расположенных возле озера Чапала. Во мне еще были сильны пуританские традиции, но его жаркие поцелуи и объятия заставляли меня чувствовать себя словно заново родившейся.
День за днем во мне все больше и больше просыпалась женственность, и в те моменты, когда мы с моей соседкой по квартире оставались одни, я нередко помогала Сьюзан с макияжем. Глядя на Сьюзан, мне хотелось все попробовать на себе, и постепенно я начала использовать ее косметику и стала покупать сексуальные вещи. Арнольд предпочитал видеть меня в натуральном, а не «прикрашенном» виде, и поэтому за годы жизни с ним я полностью отказалась от маленьких женских хитростей. Однако, прожив две недели у Сьюзан, я уже могла моментально наложить необходимый макияж, хотя мне и было горько от того, что неосознанно я прихорашиваюсь для человека, которого больше никогда не увижу.
Все хорошее когда-нибудь заканчивается, и мои курсы в Мексике не стали исключением. Мы с одногруппниками обменялись адресами, а тем временем в Мексику приехали мои родственники, чтобы провести здесь оставшуюся часть своего отпуска. Когда мы с ними встретились в отеле, я ощутила, насколько же мне удалось измениться за это время. Но я бы, конечно, не рискнула раскрыть причину, заставившую меня решиться на подобные изменения. Вместе с моими родителями, сестрами и двоюродным братом мы проехались по ставшей мне родной Гвадалахаре, после чего вместе слетали в Мексико Сити и Акапулько. Именно в то время я осознала свое право на личное счастье и поняла, в каком направлении мне необходимо двигаться дальше, и я благодарна Карлосу за то, что ему удалось открыть мне глаза и заронить семя надежды.
Даже сейчас, спустя много времени после тех событий, когда я разглядываю фотографии Карлоса, то испытываю огромную признательность к нему. Надо сказать, что в семидесятые в кругах людей, находившихся в духовном поиске, был очень популярен Карлос Кастанеда. В своих книгах, зачастую противоречивых, он рассказывал об опыте, полученном в мексиканской пустыне Сонора от своего учителя Дона Хуана, и предлагал читателям метафору личностного роста. Для меня же учителем, моим Доном Хуаном стал Карлос. Перед нашим с ним расставанием я затаив дыхание ждала его реакции на мой отъезд домой, но он абсолютно нормально воспринял это событие. В своих письмах, последовавших за расставанием, Карлос признавал те странные изменения, которые возникли во время нашего с ним знакомства: он внезапно появился в моей жизни и словно возродил меня.
Вернувшись обратно к Арнольду, я смягчила свои отзывы о Карлосе, представив его как моего преподавателя испанского языка, спутника в поездках на машине Сьюзан и гида по Мексике во время визита моих родителей. Как это ни странно, ощущая полное спокойствие относительно сексуальной верности, которую я сохранила для Арнольда, я тем не менее ощущала себя виноватой в том, что утратила былую эмоциональную привязанность к нему. Я пыталась сохранить свой роман с Карлосом в тайне, рассчитывая на то, что мой внутренний личностный рост поможет мне гармонизировать
Арнольд, с присущей ему прямотой и непосредственностью, завалил меня вопросами и, подводя итог, сказал:
– Мужчина не будит тратить время на письма девушке, если у них не было секса. Давай, колись – ты просто не гаваришь мне всей правды!
К обсуждению этого вопроса Арнольд даже пытался привлечь своего гостя Альберта. Но я не поддавалась на уговоры Арнольда и ни в чем не сознавалась, несмотря на то что даже сам Карлос советовал мне честно рассказать Арнольду о наших отношениях. С моей точки зрения, такой поступок был бы слишком опрометчивым, и вместо того, чтобы защищаться от града вопросов Арнольда, я наслаждалась его ревностью, видимой даже невооруженным глазом. Так мы и жили: я подзадоривала Арнольда с помощью другого мужчины, который появился в моей жизни, но одновременно с этим несла бремя своей вины перед ним.
Лето подходило к концу, и Альберт вернулся к себе в Мюнхен, а Арнольд начал интенсивные тренировки перед выступлением на конкурсе «Мистер Олимпия». К этому времени дом, который Арнольд приобрел в качестве инвестиции, стал постепенно становиться для нас родным. Было, конечно, странно, что дом целиком и полностью являлся собственностью Арнольда, но все же я рассматривала его как моего благодетеля, а не как домовладельца. Да я и не смогла бы оплачивать аренду квартиры, если бы, к примеру, Арнольд пожелал брать с меня эту плату. В то время в Лос-Анджелесе наблюдался явный переизбыток учителей, и у меня не было хорошей работы. Все, что мне могли предложить, – это низкооплачиваемую работу в частных школах, а мне хотелось получить место в публичной школе округа, к которому прилагались хорошие бонусы. Меня выручало то, что Арнольд всегда меня поддерживал в трудную минуту, и я могла спокойно искать подходящее для себя место.
В начале 1974 учебного года вышло новое исследование демографического состояния Калифорнии, в котором отмечался рост латиноамериканского населения штата, и это дало мне дополнительные возможности при поиске работы. Я приняла приглашение на вакансию преподавателя чтения в Западном Лос-Анджелесе, одном из мест сосредоточения населения с латиноамериканскими корнями. Таким образом, Рузвельт Хай Скул стала моим первым местом работы с момента окончания курсов повышения квалификации в Университете Калифорнии. Наконец-то я получила ту самостоятельность в среде сообщества преподавателей, к которой стремилась, и могла расти в профессиональном плане. Поддерживаемая группой моих молодых коллег, я с увлечением начала обучать детей радостям чтения и письменного изложения своих мыслей. Мои ученики стали прислушиваться к моим советам и при этом демонстрировали впечатляющие успехи.
Именно тогда моя работа наконец-то совпала с теми желаниями, которые глубоко сидели во мне, и, успокоившись по поводу своего профессионального призвания, я всерьез занялась своим телом. На помощь в сложном деле контроля над весом мне пришли положительные эмоции от ощущения своей женственности, которые я испытала в Гвадалахаре, и появившаяся надежда на продолжение наших отношений с Арнольдом. Для этого мне пришлось вспомнить свои занятия физкультурой в старших классах и научиться методам поддержания стабильного веса. Я думала так: «Ведь у других людей получается следить за весом, так почему бы мне не начать делать так же и уменьшить свою зависимость от сахара и сладостей?» Первым делом я перешла на сбалансированный режим питания и быстро обнаружила, какое благотворное влияние он оказал на меня. Следующим шагом на пути к здоровому образу жизни стал отказ от потребления никотина, и, надо сказать, он дался мне достаточно легко: на помощь мне пришла та энергия, которая высвободилась после поездки в Мексику и которой мне так не хватало все эти годы.