Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба
Шрифт:
Как оказалась, я попала в самое больное место, и Арнольд начал свою фразу:
– Постой-ка, давай разберемся. Не то чтобы я обвинял своего отца – скорее всего, это было… – и здесь наш разговор принял несколько сумбурный характер.
Арнольд тем не менее сумел подвести черту под нашим разговором:
– Я не могу сказать, насколько трудно было моему отцу, ведь я многого не понимал. Сейчас-то я, конечно, понимаю, что родители пытаются делать все возможное для воспитания детей и не имеют каких-то скрытых намерений их унижать. Откровенно говоря, каждый из нас старается делать свою работу как можно лучше, но, к примеру, даже моя мать совершала ошибки. И мой отец тоже сделал массу ошибок, но кто я такой, чтобы судить об этом? Разве я идеален? Разве я все делаю так, как надо? Нет. Так стоит ли сейчас
Очень жаль, что у меня совсем не было времени, чтобы изложить свою точку зрения, – ведь главной целью этой встречи было получение информации от Арнольда, а не наши с ним объяснения. Поэтому мне пришлось смириться с тем, что мне опять не удалось исполнить свою давнюю мечту – высказаться и быть понятой Арнольдом.
Жизнь в разных мирах
Наступающие рождественские праздники мы с Арнольдом решили использовать для того, чтобы приукрасить наш дом. Мы долго откладывали это дело, но расширение связей в обществе и наше финансовое состояние позволяли нам вплотную заняться данным вопросом. Ронни, наш знакомый декоратор, как раз заканчивал свою работу, которая была предварительно согласована с Арнольдом, но мы вместе с Ронни умудрились внести кое-какие изменения в интерьер кухни. Поначалу эти изменения привели Арнольда в шок, от которого он, правда, быстро отошел и был жутко рад тому, что его дом украшен по индивидуальному заказу.
В спальне, где стояла наша огромная двуспальная кровать, мы наклеили красивые обои с цветами, которые отлично сочетались с этим необъятным ложем. Отдельная спальня для гостей располагалась рядом с нашей, и там были установлены дополнительные кровати, которые мы часто использовали в качестве кушеток. Наш приятель Дэйв Дрейпер переделал рабочий кабинет Арнольда, установив в нем специальные полки, на которых хранились вещи, связанные с его бизнесом. На первом этаже нашей квартиры располагалась отдельная обеденная зона, из которой можно было пройти на веранду. Единственным, что мы не тронули в квартире, была ванная комната для гостей, раскрашенная в синий, белый и красный цвета подобно флагу Соединенных Штатов: Арнольд решил не покушаться на патриотические чувства бывшего владельца и что-то здесь менять.
Нетрудно догадаться, что после таких серьезных приготовлений мы были полны желания устроить хорошую рождественскую вечеринку. Как только к нам начали прибывать гости, Арнольд, словно король в своем замке, лично встречал их и провожал к остальным. В то Рождество к нам в гости пришли мои друзья детства, друзья Арнольда из Европы, мои сослуживцы и приятели Арнольда по тренировкам, мои друзья по университету, а также люди из Голливуда, с которыми Арнольд уже успел наладить контакт.
Без преувеличения могу сказать, что на этом празднестве мне пришлось взять на себя роль «королевы вечера», и сделала я это вполне охотно. Мои усилия по борьбе с лишним весом также не прошли даром, и «королева вечера» предстала перед гостями в отличной форме, с великолепной прической и макияжем. Боже, как мне хотелось, чтобы в тот момент в комнате оказался Карлос и увидел плоды своего труда, который он вложил в меня! Карлоса, однако, среди гостей не было, но я не преминула включить в список приглашенных своего давнего друга детства Боба.
Боб был на два года моложе меня и до сих пор был мне интересен. Я знала его с восьмого класса, когда впервые продала ему молоко в киоске, расположенном неподалеку от школы. Он тогда учился в шестом, но его одаренность настолько зацепила меня и держала возле него, что расстались мы только в колледже, когда из-за нашей разницы в возрасте не смогли стать парой.
Боб был одним из мужчин, с которым у меня были отношения в прошлом (не считая, конечно, Карлоса) и который без особого труда сводил влияние Арнольда к минимуму. Арнольд мог говорить все, что ему заблагорассудится, – даже то, что мне не удастся найти человека, подобному ему. Но даже он не мог отрицать того факта, что Боб был очень образованным человеком, которому самой судьбой было предназначено поступить в юридическую школу. Помимо
В тот момент, когда Боб вошел в дверь комнаты, я, казалось, забыла обо всем на свете – ведь мы с ним давно не виделись, и у нас обоих были какие-то незавершенные дела друг к другу. Если бы меня в тот вечер спросили, на кого я больше всего стараюсь произвести впечатление, то я без промедления ответила бы: на Арнольда и Боба. Я чувствовала, как от нахлынувших воспоминаний начинает приливать адреналин и обостряются все мои чувства.
На следующее утро, спустившись на кухню, я обнаружила, что она вычищена до блеска.
– Барх-би, сматри, что я нашол! – прокричал, увидев меня, Арнольд.
Как оказалось, он встал пораньше и спустился на кухню, чтобы поискать кольцо, которое я обронила накануне вечером. Это кольцо, привезенное из ЮАР, подарила мне Марианна, жена Рега Парка, и мы с Арнольдом очень дорожили этим подарком. Даже после того как Арнольд одержал победу над Регом на соревнованиях «Мистер Вселенная», он продолжал уважать героя своей молодости. Арнольд с гордостью надел найденное кольцо мне на палец и сказал: «Наканец-то мы нашли это кальцо», и я почувствовала всю его привязанность и уважение к Регу.
У нас с Арнольдом было много друзей из мира бодибилдинга, но мы тем не менее наслаждались общением с людьми и из других социальных групп. Так, нашими верными друзьями по походам в кино и рестораны были супруги Берг, которые были свидетелями наших отношений с Арнольдом ровно с того момента, как мы с ними познакомились. Ко всему прочему, Дэйв Берг был терапевтом Арнольда и оперировал его после полученной на соревнованиях травмы колена.
В конце рождественских каникул Берги стали звать нас покататься на лыжах в расположенных поблизости горах. Арнольд катался не очень хорошо, но мы уговорили его присоединиться к нам, ну а я была просто рада сменить обстановку и зарядиться новыми эмоциями. Взяв в аренду необходимое снаряжение, мы направились в горы Сан-Бернардино, чтобы насладиться нашими рождественскими каникулами.
Надев на себя все это громоздкое горнолыжное оборудование и съехав один раз со склона, я покинула компанию и отправилась брать уроки для новичков. Оставшись одни, Дэйв и его жена Маргарита начали обучать Арнольда спуску на горных лыжах, на которых он последний раз катался еще в детстве. Под руководством четы Берг Арнольд, известный своим неукротимым нравом, облаченный во взятые напрокат ботинки, немедленно начал закладывать виражи на горных спусках. Надо отдать должное Арнольду, он мог заниматься чем угодно – хоккеем, керлингом, метанием диска, теннисом и боулингом, скачками на лошадях, плаванием, поднятием тяжестей, а также брать уроки балета, которые ему были необходимы для позирования во время выступлений. Короче говоря, Арнольд был прирожденным атлетом и мог заниматься любыми видами спорта, особенно теми, где требовалась физическая сила и выносливость. Неудивительно, что на горнолыжной трассе его страсть к спорту трансформировалась в жажду скорости на крутых спусках и он раз за разом, широко улыбаясь во весь рот, съезжал с гор.
У меня тоже было хорошее настроение, но я выбирала менее крутые склоны. Постепенно мы с Арнольдом освоились на лыжах и стали более искусными горнолыжниками. Мне нравилась окружавшая нас атмосфера: морозное дыхание, мягко падающий снежок, аэробные нагрузки на организм, дружеская помощь при спуске от незнакомых людей, горячий пунш и жаркие объятия любимого в конце дня.
Поскольку у меня была работа и водились деньги, я могла позволить себе купить необходимое горнолыжное оборудование и избежать той неприятной ситуации, которая неизбежно возникает у людей с разными уровнями дохода. Арнольд мог купить себе все что хотел, а вот мои расходы на личные нужды были все же ограниченны. Когда нам предстояли большие траты на дорогие покупки, я всегда рассчитывала на доходы Арнольда, испытывая, однако, при этом не только благодарность, но и самоуничижение. В тот раз я была рада выписать собственный чек на виду у всех, осознавая при этом, что мои занятия горными лыжами были своего рода «американской мечтой».