Аррекс

Созутов Семен Евгеньевич

– Это хорошо.
– Одобрительно кивнул принц.
– Я так понимаю, кочевники защищали свои стойбища. Я хочу, чтобы эти псы осмелившиеся бросить вызов нашему могуществу были истреблены до последнего человека. Пусть твои люди будут готовы выступить завтра на рассвете.
– Губы принца искривила усмешка.
– Надеюсь, к тому времени твой господин сумеет оправиться от своего недуга.

***

Этий Красс болезненно

сморщился, силясь унять разыгравшуюся головную боль. Вот опять уже в который раз проклятая болезнь запускает в него свои ядовитые когти, и он ничего толком не может ей противопоставить. Даже гитанские лекари, признанные мастера и искусники в своем деле, мало чем могли ему помочь. Разве что лишь немного облегчить страдания.

Старший центурион тяжело поднялся со своего ложа и дрожащей рукой нашарил походную флягу с разбавленным водой красным виноградным вином, сделав жадный, судорожный глоток. Нужно было как можно скорее завершить этот проклятый поход, а затем с чистой совестью уйти в отставку. В конце концов он получил что хотел. Варвары разбиты, а больше империи воевать попросту не с кем. Мечи, конечно, грозные противники, но они никогда не решатся на большую войну. Впрочем, как и Аррексия. Оба колосса слишком хорошо понимают, чем именно закончится для них подобное противостояние. Вволю напившись, Этий Красс вновь с удовольствием откинулся на ложе. Боль слегка отступила, хотя и продолжала нет-нет да и напоминать о себе. Похоже, это был действительно его последний поход...

Внезапно у входа в шатер возникла гигантская тень.

– Кто там еще...
– Недовольно проворчал командующий.
– Я же приказал никого не...- И осекся на полуслове. Его шею стиснули огромные железные пальцы, не давая вдохнуть. Этий Красс никогда не был слабаком, но напавший на него намного превосходил силой обычного воина. Даже в лучшие свои годы старший центурион вряд ли сумел бы справиться с ним. Теперь же... Через несколько мгновений все было кончено. Обмякшее тело командующего неподвижно лежало на устланном медвежьими шкурами ложе, а его убийца, убедившись, что дело сделано, неслышно также как и появился покинул шатер, бесследно растаяв в ночи.

Глава десятая. Император.

– Наконец то, твердые стены...
– Эльзикс блаженно откинулся на роскошном парчовом кресле, с удовольствием вытянув усталые ноги.
– Должен сказать, эти варвары оказались совершеннейшими трусами. Вот уж не думал, что война на самом деле так скучна и утомительна.

После скоропостижной кончины Этия Красса принц тут же принял на себя командование и приказал теперь уже своей армии идти дальше в степь, чтобы вырезать поселения разгромленных варваров подчистую. Однако его надежды не оправдались. Легкие на подъем кочевники, едва узнали, что их войско потерпело поражение, тут же снялись со своих стоянок и ушли в дальние кочевья. Легионеры, большинство из которых были преимущественно пехотинцами, при всем желании не могли долго их преследовать на враждебной территории, и в итоге после трех дней бесцельных блужданий аррексион нехотя приказал армии возвращаться назад в империю.

В конце концов цель похода была полностью достигнута. Степняки получили жестокий урок и вряд ли в обозримом будущем решатся покуситься

на земли священной Аррексии. И это должно было как следует отпраздновать.

– Я решил устроить пир в честь нашей победы и твоего почившего наставника.
– Голос кесариона вернул задумавшегося Угля в реальный мир. Ныне они вновь находились в Орроу во дворце градоправителя, что окончательно убедило гиганта, что он воистину связан с этим местом некими незримыми, невидимыми для смертного мистическими узами.
– Надеюсь, его смерть не сильно огорчила тебя?

– Этий Красс был мне как отец.
– Опустил голову богатырь.
– Но на все воля Всеединого. Рано или поздно наш путь здесь заканчивается. Так было, есть и будет всегда, мы не в силах изменить предначертанного нам свыше. Нет, господин, со мной не будет никаких проблем.

– Я в этом и не сомневаюсь.
– Жестоко усмехнулся Эльзикс.
– Потому что если они все же возникнут, ты тут же присоединишься к своему учителю. Однако ты чересчур умен для обычного убийцы-шпиона. Подозрительно умен...

– Я такой сколько себя помню, ваше высочество. Люди сызмальства ненавидели и боялись меня, принимая за выходца из ада. Мне в свое время пришлось очень постараться чтобы выжить.

– Мой венценосный отец говорит, что трудности и страдания - наилучшие учителя из всех возможных. Получается, тебе следует поблагодарить Всевышнего за подобную судьбу.
– Глаза кесариона смеялись.
– Возможно за твои беды тебе однажды и воздастся там в его чертогах. Хотя признаться, я мало верю во все эти байки... что, удивлен? Ты хочешь спросить меня, во что я по настоящему верю? Ну же, не робей!

– Если на то будет воля Вашего Высочества...

– Вот в это.
– Эльзикс провел рукой по своему дорогому кинжалу из лучшей имперской стали.
– И в это.
– В руке принца появилась крупная золотая монета с чеканным профилем немолодого волевого мужчины с хищным вытянутым лицом.
– Причем, в последнее я верю гораздо больше. Рука держащая клинок может и дрогнуть. А золото... золото всегда приносит нужный результат. Нет ни одного человека, который устоял бы перед его властью.

– Степняки бы с вами не согласились.
– Осторожно произнес Уголь.

– И где они теперь?
– брезгливо скривился аррексион.
– Кормят червей в своих степях, а мы с тобой здесь пьем дорогое вино и наслаждаемся жизнью. Да и потом даже среди этих гордецов немало тех, кто с радостью продает своих соплеменников за звонкую монету. Запомни, в этом мире нет ничего сильнее золота. Рано или поздно этот презренный металл овладевает помыслами любого даже самого с виду верного и несгибаемого человека, и он готов сделать ради него все...
– На молодом холеном лице принца внезапно отразилась невыносимая горечь и усталость.
– Золото сильнее всего. Оно в конечном счете и правит всем.

***

Пир по случаю победы над степняками затянулся на неделю. Принц все это время практически беспробудно пил, вставая лишь к обеду и развлекаясь всю ночь напролет. Гвардейцы, которых обычно не допускали на пиры для знати, тем не менее также сполна вознаграждали себя за долгие дни похода и воздержания в многочисленных городских кабаках и домах терпимости, но под бдительным присмотром сурового Угля все же были вынуждены находить время и для ежедневных тренировок.