Аррекс
Шрифт:
Тот от души развлекался, швыряя ассасина по всему залу как игрушку. Наконец ему это наскучило, и дождавшись очередной атаки противника, он играючи обезоружил его и прижал к полу, пресекая всякое сопротивление. Багровые глаза императора в упор уставились на убийцу, ломая его волю, и тот постепенно обмяк, признав поражение. Сейчас он казался лишь искусно сработанной диковинной куклой в руках разгневанного творца.
– Как твое имя?
– рыкнул великан, выпуская соперника из своих лап.
– Кукри... господин.
– Выдохнул тот, низко склонившись перед аррексом.
– Молва не лгала, ты и вправду сильнейший воин этого мира. Для меня будет величайшей честью служить тебе.
– Кто поручил тебе убить меня?
– Этого человека зовут
– Что ж раз так, принесешь мне его голову... Твоя нога...
– Уголь рассеянно, словно бы подчиняясь некоему странному наитию, извлек из ножен кинжал и уколол свой палец. Спекшаяся ороговевшая плоть поддавалась нехотя, но в итоге уступила могучей силе императора. Приблизившись к ассасину, он рывком взял его за подбородок и не обращая внимания на его расширившиеся от ужаса глаза, заставил разжать рот и влил в него пару капель собственной темной крови.
– Пей...
– Почти пропел владыка половины мира.
– Это поможет тебе стать сильнее...
Часть вторая. Воин эльвар.
Глава шестнадцатая. Мастер.
– Проклятье, ну и грязища!
– Чиллак устало утер пот со лба, не обращая внимания на грязные разводы, которые оставила на смуглой загорелой коже его ладонь. На такой работе все равно чистым не останешься. И так каждый день. Парнишка со злостью швырнул рваную измызганную тряпку в угол. Каждый божий день ему приходилось отдраивать полы трактира мастера Хиттая до блеска, получая взамен лишь ворчливое брюзжание старика, да крепкие подзатыльники. И за что ему только все это...
Родители Чиллака умели совсем рано, и его, сжалившись, взял к себе старый трактирщик Хиттай. Все было бы ничего, если бы последнему на старости лет не стукнуло в голову будто бы он как и любой уважающий себя сын меча должен преподавать молодежи боевые искусства. Это ему то и носа из трактира ни разу в жизни не казавшему! Но Хиттай был довольно зажиточным человеком, и ему удалось на собственные деньги открыть школу, где тренировалось пара десятков учеников из совсем обнищавших семей за скудную двухразовую кормежку. Более никаких резонов посещать сего мастера у них не было и в помине, благо старик Хиттай был в этом деле в отличие от трактирного ремесла сущим позером и неумехой.
Чиллак невесело вздохнул, вновь вернувшись к порядком опостылевшему занятию. Даже у мастера Пэй-Лона, что был весьма падок на молодых мальчиков, и чьи ученики через день не могли нормально ходить, воспитанники знали и умели намного больше. Его самого же нередко поколачивали адепты иных школ, чьи учителя в отличие склочного старого брюзги Хиттая знали свое дело и учили своих парней на совесть.
Мысли мальчугана становились все мрачнее и мрачнее. Он безвылазно торчит в этом проклятом трактире, а ведь он так хотел стать настоящим мастером боевых искусств. Это была его заветная мечта с самого раннего детства. Но ни один нормальный учитель не возьмет к себе худородного сироту чтобы не уронить авторитет школы. И что ему при таких реалиях прикажете делать... У парня мелькнула даже шальная идея перейти к Пэй-Лону, которую он тут же с негодованием отмел. Нет уж ТАКОГО он делать с собой не позволит ни за какие знания и умения...
– Чиллак, проклятый мальчишка!
– резкий дребезжащий голос заставил подростка вернуться в реальность.
– Почему пол до сих пор грязный! Ты что же думаешь, что он сам себя помоет! Сколько раз тебе говорить, что истинный мастер должен быть мастером во всем...
– Морщинистое словно
– Да откуда вам об этом знать!
– неожиданно даже для самого себя вспылил мальчуган.
– Вы очень много рассуждаете о единоборствах, но никогда в жизни ни с кем не дрались кроме беззащитных детей. В деревне над вами все смеются, а другие мастера не подают руки! Вы никчемный жалкий позер и неумеха! Даже старый гомик Пэй-Лон, у чьих учеников постоянно болит задница, и тот намного сильнее вас!
– Сейчас задница заболит у тебя самого, дерзкий щенок!
– лицо Хиттая приобрело цвет вареной свеклы, и он поднял крепкую бамбуковую трость, стремясь всыпать нерадивому ученику по первое число, однако Чиллак ужом прошмыгнул мимо него, ловко увернувшись от запоздалого удара и выбежал на улицу.
– Себя лучше как следует отхлестай, старый хрен!
– уже издалека прокричал он что-то негодующе вопившему трактирщику.
– Может быть хоть тогда умения прибавится!
***
Прослонявшись по улицам до самого вечера, Чиллак нехотя направился обратно в трактир. Теперь в лучшем случае придется всю ночь стоять на горохе, а в худшем... в худшем ему крепко достанется тростью промеж спины. Хорошо еще что Хиттай толком не умел бить и при всех своих недостатках не был изувером. Так что если он как следует извинится перед стариком, то возможно...
В трактире к моменту его возвращения уже практически не осталось посетителей, что и не мудрено, ведь у них в деревне практически не появлялись путники, а местные вставали рано и им не было никакого резона засиживаться допоздна. Двое крестьян лениво тянувших дешевое темное пиво были хорошо знакомы парню, а вот третий... Третьим был наголо обритый человек средних лет в простом сером одеянии странника. К его столу был прислонен длинный посох из необычного темного дерева. Но отнюдь не это привлекло внимание мальчугана. От незнакомца буквально расходилось ощущение силы и уверенности в себе. Однако эта сила не была злой. Это парень чувствовал неким глубинным наитием и, похоже, не он один. Крестьяне с явным интересом украдкой поглядывали на загадочного посетителя, но в итоге так и не решились завести разговор и потихоньку покинули трактир.
– А, вернулся...
– неопределенно протянул маячивший за стойкой Хиттай, хмуро оглядывая подростка.
– Ну и чего стоишь? Живо принеси эля тому господину! А уж завтра я с тобой как следует потолкую...
Чиллак поспешил немедля выполнить распоряжение, бухнув две массивные деревянные кружки на стол перед незнакомцем и едва не расплескав все содержимое.
– Спасибо.
– Улыбнулся незнакомец, чем поразил Чиллака еще больше. На его памяти его еще ни разу никто не благодарил. Деревенские считали выше своего достоинства обращать внимание на безродного замухрышку, а пришлые тем паче не замечали его в упор.
– Вы мастер боевых искусств?
– выдохнул Чиллак, замирая от собственной дерзости.
– Мудрые говорят, истинный мастер никогда не скажет про себя что он мастер, ибо у пути нет границ. Всегда есть куда расти.
– Улыбнулся странник.
– Прекрасно сказано!
– старик Хиттай от воодушевления едва ли не подпрыгнул за своей стойкой.
– Как же это чудесно встретить наконец-то родственную душу! Я ведь и сам владею школой единоборств. Одной из лучших в этой дыре, к слову сказать... Прошу простить меня за дерзость этого мальчишки. Он еще совсем молод и не понимает, что неприлично докучать своими глупыми вопросами почтенным господам!... А ты чего стоишь! Марш спать!
– повернулся он к Чиллаку.
– Хотя нет будешь обслуживать нас с почтенным мастером.
– Спохватился он.
– Вы ведь не возражаете, если я к вам присоединюсь?