Артефакт. Ритуал на крови
Шрифт:
Делая вид, что не очень дружит с равновесием, Игорь аккуратно поднялся на первый этаж, где в дверях одного из карманов его ждал невысокий худой парень.
— Давайте, — протянул он руку.
— Нет, — покачал головой Игорь и поправил очки, — откуда я знаю, кто вы? Может, вы Елене Сергеевне никто, а я вам отдам. Потом меня уволят, а у меня дети. Трое. И жена беременная. И деньги придётся возвращать. — На слове «деньги» он увидел, что у Кирюхи буквально загорелись глаза.
— Да сын я её. Давайте уже.
— А документы ваши?
— Да вашу мать! —
«Да сейчас!» — подумал Игорь и втолкнул парня в квартиру, роняя на пол, вставая коленом ему на спину и фиксируя его руки за спиной вынутой из кармана пластиковой стяжкой. Как хорошо, что появились такие штуки, и уже не нужно возиться с наручниками или верёвкой. Раз, и готово!
— Ты кто? — захрипел Кирюха.
— Конь в пальто! — ответил Игорь, поднимая его на ноги и пинками загоняя в большую комнату. — Где мой друг?
— Кто?
— Вчера к тебе приходил мужчина. Где он?
— Это придурок что ли?
— Где он?
— А я откуда знаю?!
— Говори! — Игорь толкнул Кирилла, и тот со всего размаху уселся на потрёпанный диван. Пружины под парнем громко скрипнули.
— А что говорить-то? Он пришёл, я побежал, он за мной. А потом пропал.
— Где пропал?
— Там, — Кирюха мотнул головой в сторону окна. — Я бежал через дорогу на красный. Он за мной. Я уже на тротуаре был, с той стороны, оглянулся, а его нет.
— Как нет?
— Ну нет и всё. Словно сквозь землю провалился. Я потом ещё немного пробежался, но он за мной не бежал, и я вернулся домой.
— Пропал, значит… — Игорь зашагал по комнате. — Неужели снова китаец?
— Да какой китаец? Это всё Ратников. Он мне заплатил, чтобы я его квартиру типа продал. Десять процентов обещал, и нагрел, сука! — Кирюха плюнул на пол, который и без этого не отличался чистотой.
— Ратников? — Игорь остановился, посмотрел на него: — А, да. Ратников, — и вышел из квартиры, оставив парня лежать со связанными руками. Больше до него Игорю дела не было.
Глава пятая
Время неизвестно. Место: предположительно средневековая Англия
Истории о пропавших людях, о найденных после в лесу неподалёку трупах без рук, ног, с ободранной кожей, отсутствующими глазами, рассказанные отцом Калебом, долго не давали заснуть. Не скажу, что отреагировал на них как девица, никогда в жизни и пальца не порезавшая, но узнать такое о тех, кто должен был противиться такому, оказалось непросто. Я не святоша, и в Бога не верю, но высшие силы всё-таки должны существовать. Хотя бы для того, чтобы вот такие, как Этельвердская кодла по нашей земле не ходила.
Поначалу мне показалось, что это горячий солнечный луч просочился сквозь неплотно закрытые ставни, согревая камень, который во время перемещения никуда не делся и так и болтался у меня на шее, а через него распространяя тепло по груди. Но внезапно тепло обрело вес, и меня чуть толкнули, заставляя сдвинуться на и без того
Я открыл глаза. Холли смотрела на меня, не отрываясь, почти не моргая.
— Зачем? — спросил я. Она не ответила, приложила указательный палец к моим губам, заставляя замолчать, после прижалась ко мне, обнимая, и закрыла глаза.
Я лежал, словно деревянный, боясь пошевелиться, и слушал её тяжёлое дыхание, постепенно выровнявшееся, ставшее глубоким и тихим. Почти бесшумным.
«Не нравлюсь?» — вспомнился её вопрос. Холли не Марта, я и не мог их сравнивать. Марта — тёплая, солнечная, даже когда грустила или сердилась, смешная от того, как пыталась казаться серьёзной — доктор наук всё-таки в её-то возрасте, завкафедрой, и такая, от которой не хотелось отрываться. А Холли… Я не знаю её, совсем не знаю. Почему в её возрасте выглядит лет на десять старше, почему тянет на себе такое хозяйство, которое и мужчине одному в тягость, почему одна, почему… Сплошные вопросы, на которые у меня нет ответов.
И которые я точно не буду задавать, потому что не моё это дело. Я вернусь в мой мир, в мою жизнь, к моей Марте, а она останется и будет так же покрикивать на непослушную дочку — свою уменьшенную копию, разливать пиво платящим за него и…
Мысль додумать я не успел — уснул, а когда проснулся, солнце уже вовсю светило в открытое нараспашку окно, а на табурете у койки стоял кувшин с водой и лежал кусок горячего хлеба. И в комнате я был один.
Быстро приведя себя в порядок, я прошёл на кухню, где ждал завтрак. Или обед? Тот же хлеб, что лежал сейчас у меня в кармане, творог в большой чашке, обильно политый чем-то сладким, вкус чего я не распознал, нарезанное большими ломтями вяленое мясо и кувшин с молоком.
— А есть горячая вода? — спросил я, выглянув в зал.
— Умыться?
— Хотел чаю налить.
— Чаю? — Холли прекратила натирать стойку и удивлённо посмотрела на меня.
— Извини, до вас же его ещё не довезли.
— Что это?
— Это заваренные на кипятке травы.
— А, — потянула она, — шалфейная настойка. Подожди.
Я вернулся за стол, и через пару минут Холли поставила передо мной большую кружку с жидкостью, очень сильно пахнущей мёдом и… шалфеем. А что я хотел, когда услышал название? Вот только она тоже была прохладной, а хотелось чего-то горячего. Но, похоже, придётся перетерпеть.
— Тебе нужна помощь? — спросил я у Холли, которая теперь стояла рядом со мной и смотрела, как я жую мясо, запивая его настойкой.
— Нет, мне Фиби поможет.
— Тогда я пройдусь. Хочу посмотреть на ваш город. Ты не против? — я показал ей на вчерашний жилет, который одел и сегодня.
— Нет. Тебе не стоит ходить в балахоне.
Балахон! Точно! А я вспоминал, как эта накидка-мантия называется.
— Подскажи ещё, как дойти до церкви?
— К отцу Калебу? Выйдешь, поверни направо. Там до площади, и увидишь.