Артур и Джордж
Шрифт:
Проходят первые месяцы наступившего года; по утрам, когда раздвигаются шторы, можно с крепнущей день ото дня уверенностью полагать, что за окном будет лишь пустая лужайка, сверкающая Божьей росой, и без содрогания ожидать прихода почтальона. Викарий твердит, что их семье было послано испытание огнем и вера в Господа помогла им выстоять. От Мод, слабенькой и богобоязненной, скрывали все, что только возможно; Хорас, ныне крепко сбитый прямолинейный подросток шестнадцати лет, осведомлен лучше и по секрету признается Джорджу, что считает старинный девиз «око за око» незыблемой основой справедливости, а потому, случись ему поймать злоумышленника, бросающего через изгородь мертвых дроздов, он своими руками свернет такому шею.
В фирме «Сангстер, Викери
Во время учебного года в Мейсон-колледже он почти не обращал внимания на великий город, куда привела его судьба, и ощущал его как баррикаду из шума и суеты между вокзалом и учебниками; если честно, город даже внушал ему страх. Но сейчас он осваивается, ему здесь интересно. Если город не раздавит его своей мощью и энергией, то в один прекрасный день Джордж, быть может, и впишется в здешнюю жизнь.
Он прорабатывает литературу по истории города. Начинает со скучных изданий о ножовщиках, кузнецах и обработке металла, затем на очереди Английская буржуазная революция и Великая чума, паровой двигатель и «Лунное общество», конфликты между Церковью и престолом, чартистский конвент. Но потом, лет десять назад, Бирмингем преобразуется в средоточие современной городской жизни, и Джордж ловит себя на том, что читает про значимые для реальной действительности события. Он переживает, что не застал одного из величайших моментов в жизни Бирмингема, когда в 1887 году Ее Величество заложила здание Викторианского суда. С той поры в городе как грибы растут новые здания и учреждения: клиническая больница, арбитраж, мясной рынок. Полным ходом идет сбор средств на открытие университета; планируется строительство нового здания общества трезвости, всерьез ставится вопрос об отделении Бирмингема от Вустерской епархии.
Встречать королеву Викторию вышло полмиллиона человек; в толпе никто не пострадал, беспорядков не было. Джордж приятно поражен, но не удивляется. По расхожему мнению, в больших городах только и есть что скученность и насилие, зато в деревнях тишь да гладь. Но его личный опыт свидетельствует об ином: сельская местность отличается косностью и сулит неприятности, тогда как большой город стремится к порядку, идет в ногу со временем. Конечно, в Бирмингеме тоже есть и преступность, и пороки, и раздоры (иначе адвокаты пошли бы по миру), однако Джорджу представляется, что люди здесь более разумны, более законопослушны – словом, более цивилизованны. Для Джорджа ежедневная поездка в город – дело серьезное и вместе с тем успокоительное. Есть дорога, есть конечный пункт: именно так его учили понимать жизнь. Когда он дома, конечный пункт – это Царствие Небесное; в конторе – это справедливость, то есть решение дела, благоприятное для твоего клиента; но на этих двух дорогах подстерегают многочисленные развилки и вражьи капканы. А железная дорога показывает нечто иное: ровное движение до платформы по аккуратно уложенным рельсам, согласно утвержденному расписанию, с делением вагонов, а вместе с ними и пассажиров на первый, второй и третий классы.
Вероятно, поэтому Джордж внутренне закипает, когда кто-нибудь наносит ущерб железной дороге. Есть юнцы (а возможно, и взрослые мужчины),
Подобные действия, естественно, предусмотрены уголовным правом. Джордж сам замечает, что все более интересуется правовыми отношениями между пассажирами и железнодорожной компанией. Покупка билета, требующая должного внимания обеих сторон, тут же приводит в действие контракт. Но спроси пассажира, что это за контракт, какие обязательства он налагает на каждую из сторон, какую компенсацию можно потребовать от железнодорожной компании в случае опоздания, неисправности или крушения поезда – ответа ты не услышишь. Причем, вероятно, не по вине пассажира: билет – лишь сигнал контракта, однако с условиями последнего можно ознакомиться только на определенных центральных станциях или непосредственно в управлении компании, но разве пассажир, человек занятой, станет тратить время на их изучение? И все равно Джордж удивляется, почему англичане, подарившие миру железную дорогу, расценивают ее исключительно как удобное средство передвижения, но не видят в ней плотного узла многочисленных прав и обязанностей.
Он решает назначить Хораса и Мод воображаемыми присяжными, «людьми с улицы», точнее, рядовыми пассажирами поезда, курсирующего между Уолсоллом, Кэнноком и Ружли. В качестве зала суда ему позволяют использовать домашнюю комнату для занятий. Усадив брата с сестрой за столы, он излагает им содержание дела, которое не так давно освещалось в зарубежной судебной хронике.
– Давным-давно, – начинает он, не забывая расхаживать туда-сюда, – жил да был толстый-претолстый француз по фамилии Пайель: весил он под сто шестьдесят кило.
Хораса разбирает смех. Джордж хмурится и, как судебный адвокат, берется за лацканы.
– Тишина в зале, – требует он. И продолжает: – Мсье Пайель у себя во Франции купил железнодорожный билет третьего класса.
– А куда он ехал? – интересуется Мод.
– Это к делу не относится.
– А почему он так растолстел? – вопрошает Хорас.
Эти новоявленные присяжные считают, как видно, что могут встревать со своими вопросами когда заблагорассудится.
– Понятия не имею. Наверное, покушать любил примерно как ты. Так вот: он до того разъелся, что по прибытии поезда не смог протиснуться в вагон третьего класса. – Хорас подхихикивает, рисуя себе эту картину. – Тогда он бросился к дверям вагона второго класса, но и туда не сумел войти. В конце концов он добрался до вагона первого класса…
– …но и туда не протиснулся! – выкрикивает Хорас, будто завершая анекдот.
– Нет, господа присяжные, на самом-то деле дверной проем оказался достаточно широк. Мсье Пайель занял место в купе, и поезд тронулся – для нас не существенно, в каком направлении. Через некоторое время появился контролер, проверил у него билет и потребовал оплатить разницу в стоимости между первым и третьим классом. Мсье Пайель платить отказался. Железнодорожная компания подала на него в суд. Итак, вам ясна суть проблемы?
– Проблема в том, что он толстяк, – говорит Хорас и вновь давится от смеха.
– У него не оказалось денег, – говорит Мод. – Жалко его.
– Нет, ни то ни другое проблемы не составляет. Он был при деньгах, но платить отказался. Позвольте мне пояснить. Адвокат Пайеля заявил, что его клиент, купив билет, выполнил свои юридические обязательства, а если дверные проемы, за исключением вагонов первого класса, слишком узки, то виновата компания. Компания же настаивала, что пассажир, неспособный протиснуться в двери вагона, должен приобрести билет в вагон другого класса. Что вы на это скажете?