Арвиальская канва
Шрифт:
А в-третьих… я снова подняла взгляд, и очередная фотография Ланса анфас улыбнулась мне — шире некуда.
Он все равно нужен мне.
Заказ для сэра Селти так и не выполнен, и некого заслать в особняк герцогини Тар-Рендилль, чтобы выяснить, как она собирается декорировать залу к открытию сезона, и… и вообще…
Он ни слова не сказал мне, прежде чем продать шелликотов особняк на Шагреневой. Просто взял и ушел!
А талботы все так же заглядывают в «Веточку», как будто им тут медом намазано.
— Понимаю, — негромко сказала я Ар-Нариллю и успокаивающе коснулась кончиками пальцев
Талбот на мгновение застыл, уставившись на мои пальцы на своем кулаке — и, когда я уже неподдельно смутилась и убрала руку, поднял, наконец, глаза. Васильково-синие, ясные, освещенные шальной надеждой.
— Спасибо, госпожа Ар-Фалль. Я не останусь в долгу.
После ухода талбота я долго сидела перед пустым камином, откинувшись на спинку диванчика. Пропавшая Памела Ар-Нарилль обольстительно улыбалась мне со слегка помятой фотокарточки, будто подначивая: что, слабо? Не знаешь, с чего начать? Это он всегда искал для тебя. Это его ты посылала на такие задания. Что будешь делать теперь?
Я смотрела на эту невероятную красавицу и с трудом подавляла желание немедленно разжечь камин, использовав фотографию вместо растопки, потому что отчетливо понимала: найти Шустрого Ланса, когда он не хочет, чтобы его нашли, — задачка из разряда невозможных.
— Не дождешься, — процедила я сквозь зубы и решительно поднялась на ноги.
Первым делом следовало найти покупателя Синего особняка. Сделка купли-продажи здания, внесенного в реестр архитектурных памятников, не могла не привлечь внимание соответствующих служб. Ланс наверняка действовал через поверенного, но даже я не знала, кому бы он мог поручить разбираться со своим домом.
Значит, придется Томной Эве прошерстить длинный список своих поклонников. В конце концов, случайные люди в него не попадали. Неужели не отыщется никого из кадастровой палаты? А если вдруг это ничего не даст…
Я остановилась перед доской информации — той ее половиной, которую стабильно занимали листовки, рассылаемые управлением. Ланс отличился даже тут: только объявление о его розыске ограничивалось одним-единственным изображением анфас — и только он выглядел таким жизнерадостным, словно написанное внизу вознаграждение вот-вот само свалится ему в руки. Все остальные хмурились и скалились, будто предвосхищая реакцию на сообщение о необходимости отыскать Шустрого Ланса, когда тот залег на дно.
— Не ты, — задумчиво сказала я фотографии грустного усатого мужчины слегка за сорок, — не твой профиль. И не ты, ты у нас вроде по прослушке телефонных линий… а тебя вообще поймали… — одно из объявлений отправилось в мусорную корзину, освобождая место для нового.
После просмотра доски объявлений и недолгих раскопок в памяти я была вынуждена признать: кроме Томной Эвы, из моей сети информаторов никто и близко не смог бы подобраться к Лансу. Не говоря уже о том, что половина из них вообще сбывала мне информацию только благодаря протекции самого Ланса…
Я печально вздохнула, оставила письменные инструкции
Глава 4.Проныра
В Арвиали не так много заведений, не закрывающихся на сезон дождей. Жизнь здесь закипает, когда возвращается солнышко и теплый морской бриз. Тогда на мощеных улочках становится не протолкнуться от магазинчиков с сезонными товарами, рекламных щитов музеев и аквапарков, на каждом углу ловят доверчивых туристов экскурсоводы, а у извозчиков наступает золотая пора.
Сейчас, когда ливни становились все короче и теплее, но после каждого из них пляж кишел медузами, работали только те, чьи услуги требовались круглогодично и круглосуточно: маленький фруктовый базарчик на удаленной от прогулочной зоны площади, редкие пивнушки вроде той же «Бочки», куда заходили моряки, одно-единственное ателье на весь городок да пара лавок с хозяйственной мелочевкой. «Веточку омелы» спасала только почасовая оплата и дурная, но громкая слава — иначе и мне бы приходилось закрывать гостиницу на три месяца в году.
А безымянная старая кофейня на Центральной площади держалась благодаря частым заказам томных барышень из налоговой, занимавшей соседнее здание, феерическом, невероятном обаянии хозяйки.
— А, опять ты, — флегматично протянула она, обернувшись на звон дверного колокольчика, и безо всяких вопросов потянулась к большой медной джезве. — Святилищный пояс-то еще на талии сходится?
— Сходится, — невозмутимо отозвалась я. Из-за позднего времени кофейня пустовала, и можно было пронаблюдать особый ритуал: Керен, по-восточному смуглая и кудрявая, в своих умопомрачительных цветастых юбках, завертелась возле варочной зоны, как злая ведьма. Ложечка кофе из одного мешочка, ложечка — из другого, щепотка специй откуда-то из-под прилавка, отломленная прямо на моих глазах половинка палочки корицы, остро пахнущая звездочка аниса… на моих глазах создавалось настоящее колдовское зелье, и оставалось только молиться, чтобы не рухнуть после него замертво, как какая-нибудь придурочная принцесса. — Недорабатываешь.
В ответ на провокационное заявление на стойку с грохотом выставили кругленькое пирожное с острой вершинкой из взбитых сливок. Прозрачный стакан с кофе появился следом; я оценила запах и цвет и на всякий случай поинтересовалась:
— А для себя ты по этому рецепту уже варила?
— Нет, — охотно отозвалась Керен, затевая повторный ритуал для второй чашки — уже действительно для себя. Тонко и нежно запахло ванилью и молоком. — Рецепт новый, еще ни на ком толком не опробовала. Должно быть вырвиглаз, как раз как ты ненавидишь.
— Надеешься избавиться от конкурента столь низменным способом? Как низко ты пала… — невнятно пробурчала я с полным ртом взбитых сливок.
— Какой ты мне теперь конкурент? — хмыкнула Керен и примостилась на высоком стуле, небрежно расправив цветастые оборки верхней юбки. — Ланс-то — фьють, и нет его!
— Уже слышала, — вздохнула я и не без опаски отпила кофе. Застыла на мгновение, зажмурившись, примиряя вкусовые рецепторы с жестоким контрастом с нежным пирожным, и демонстративно вытерла несуществующие слезы. — Керен, это ужасно.