Асфоделия. Суженая смерти
Шрифт:
– Или привлечёт внимание напавшего, – Тисон повернулся к брату, посмотрел на того неодобрительно.
– Рано или поздно ему придётся себя выдать и лучше сейчас, чем потом. На оглашении будут присутствовать практически все придворные и, как ты заметил, другого шанса ему может уже не представиться. Если только он не предполагает преследовать Алию и вне стен резиденции… что куда затруднительнее. По каким-то причинам он явно не имеет возможности или уходить надолго из дворца, или отлучаться вовсе.
– Значит, всё-таки манок.
– У тебя есть другие идеи? Или подождём и понаблюдаем, как связь продолжит проявлять себя? Она никуда не исчезнет, и Асфоделия со своей стороны не сможет её разорвать.
– Я не хочу, чтобы Алия подвергалась опасности и рисковала там,
– Кто тут в опасности и чем рискует? – на пороге появилась Диана в накинутом поверх ночной сорочки халате, с заплетёнными в косу длинными волосами.
Мужчины умолкли мгновенно, посмотрели мрачно на сестру. Эветьен словно невзначай закрыл металлическую шкатулку и перевернул лист рисунком вниз. Диана улыбнулась невозмутимо, приблизилась к нам.
– Я-то думала, что приеду в столицу, побуду тут какое-то время, дух переведу после суеты и беспокойств Лэндли-Минор. Но нет, с утра пораньше уже шум, крики и беготня по лестницам, в точности как дома.
– Ди, не преувеличивай, – возразил Эветьен и принялся нарочито неспешно складывать всё выложенное обратно в большую шкатулку. – Никто не шумел, не кричал и тем паче не бегал по лестнице.
– Однако вы все здесь и обсуждаете отнюдь не приданое или обустройство нового дома, – на столешницу Диана демонстративно не смотрела, но отчего-то не покидала уверенность, что попытка старшего брата скрыть что-то не ускользнула от её взора. – Эветьен, я смогу гораздо лучше понимать свои обязанности и ситуацию в целом, если буду знать, что у вас происходит. Желательно знать сразу, из ваших уст, а не строить догадки из намёков, оговорок и случайно подмеченных взглядов.
Эветьен покосился на Тисона, убрал деревянную шкатулку в ящик, запер и, взяв Диану под локоток, отвёл к чёрному зеву камина. Я повернулась к Тисону, наблюдавшему настороженно за братом с сестрой.
– Он прав, – прошептала. – Лучше разобраться с этим делом сейчас, чем откладывать на потом. Мне ведь тоже рано или поздно придётся вернуться во дворец, если не на оглашение, то на ещё какое-нибудь мероприятие или вообще в свиту новой жены императора. Стефанио так жаждал меня там увидеть, что, боюсь, потребуются веские причины, дабы отказаться от столь высокой чести.
– В том-то и дело, – Тисон отвернулся от негромко переговаривающихся родственников. – Кем бы ни был напавший, он, подобно нам, может прийти к тому же выводу – так или иначе ты приедешь во дворец. На оглашение, на празднества по случаю венчания Его императорского величества и в любой другой день. Так есть ли резон рисковать на собрании, полном чужих взоров, если возможно выждать более удобного момента, когда подле тебя будет мало людей, а то и вовсе никого?
– Поэтому лучше приехать на оглашение и поискать жезл самой, – повторила я идею жениха. – Авось эта сволочь засуетится и выдаст себя. К тому же жезл повреждён, значит, воспользоваться им у него не получится. Чёрт побери, и кому моя физиономия так не понравилась, что он решил, что от меня проще избавиться, чем объяснить глубину своей антипатии?
– Едва ли речь идёт о твоём лице… той тебя, которую знаем мы с братом.
– Понятно, что Алёна Волкова мало кого волнует в этом мире. Но Асфоделия кому насолить успела?
– Быть может, никому. Не думаю, что дело в ней самой, как и в тебе.
– Происхождение, грехи отцов, память о мятеже?
– Скорее всего. По крайней мере, и по сей день тема эта важная, болезненная для многих.
С одной стороны, это уже какой-никакой, но мотив.
С другой, сократить по нему количество подозреваемых возможным не представлялось по-прежнему.
* * *
Разумеется, Эветьен рассказал Диане версию отцензуренную, изрядно сокращённую, местами облагороженную и аккуратно огибающую моменты, касающиеся моего иномирного происхождения. Желанием вываливать правду на будущую золовку я не горела, и братья Шевери тоже не торопились признаваться сестре, насколько необычную девушку ухитрились отхватить. Ясен день, мои бесчисленные странности не
Да, с той ночи спали мы исключительно втроём, в хозяйской спальне.
И да, именно что спали.
Больше ничего.
Не то чтобы я прямо так стремилась разнообразить жизнь сексом с двумя мужчинами сразу, скорее было любопытно, что из целомудренных этих ночёвок выйдет и как надолго братьев хватит. Очевидно же, что если они не против присутствия друг друга в одной кровати, пусть пока в оной и не происходило ничего особенного, то рано или поздно сочтут, что и в сексе третий не лишний. По крайней мере, близкий, хорошо изученный и признанный родственник.
Впрочем, мне к следующей ночи было не до интима.
Страшно ложиться спать, страшно закрывать глаза в полумраке спальни Эветьена, не зная наверняка, откроешь ли их там же или в собственной квартире, в собственном теле, не будучи настоящей хозяйкой ни в первой, ни во втором. Я провалялась без сна часа два, прежде чем меня всё-таки сморило. Оба мужчины успели заснуть не по одному разу, но просыпались мгновенно, стоило мне начать ворочаться чуть активнее. Аж неловко стало, что я их бужу без конца.
К счастью, этой ночью визитов на родину не случилось.
В следующие тоже.
Дом и элементы прежней жизни иногда снились, но в таком фантастичном, удивительном антураже, что сразу становилось ясно, что яркая необычная картинка – лишь игра моего подсознания, а не проявление связи.
Дни до оглашения пролетели в вихре разъездов, примерок и суеты, сравнимой с предновогодней. На бальное платье, сшитое специально для меня, рассчитывать не приходилось, пришлось удовольствоваться готовым, выбранным из нарядов, от которых по разным причинам отказались. Мы с Дианой успели поспорить, решая, какому платью отдать предпочтение. Я по привычке хотела взять что-то попроще, поскромнее, внимания не привлекающее, Диана же, наоборот, настаивала на «королевском» варианте, роскошном и заметном. Моя будущая золовка, казалось, вообще не могла и пяти минут посидеть спокойно, ей всё время надо было куда-то идти, что-то делать и решать, за себя и за того парня. За каких-то несколько дней мы объездили половину города, не только Франский квартал, но и Университетский, расположенный на том же берегу, и Торговый на противоположном, делившийся на дюжину районов поменьше. Заглядывали в Ремесленный и даже в Законный, где из интересного обнаружилась лишь маленькая кофейня, единственная на всю столицу и окрестности. Кофейные зёрна в Империю привозили и столь вожделенный мной напиток варили, однако популярностью он не пользовался, его мало кто ценил. Во всяком случае, Тисон и Диана посмотрели на меня о-очень странно, когда я, увидев из окна экипажа вывеску кофейни, потребовала остановиться и зайти внутрь. Ещё более непередаваемое выражение отразилось на их лицах, когда я заказала чашку кофе и несколько минут блаженствовала, наслаждаясь одним только божественным ароматом. Для них напиток слишком горький, пахнущий непривычно сильно, непонятно, но при том оба искренне недоумевали, зачем подслащивать кофе сахаром, а на молоко уставились так, словно я собиралась добавлять его в вино. В общем, визит в кофейню порадовал меня, владельца оной, приятно впечатлённого интересом юной благородной фрайнэ к экзотическому напитку, да Эветьена, выслушавшего вечером рассказ о посещении необычного для местных жителей заведения. Хотя жениха скорее позабавила реакция брата с сестрой, нежели факт, что я могу пить «эту жуткую черноту», как выразилась Диана.