Ашдир-Кфаар

Халезов Виктор Николаевич

На счастье оборонявшихся, для того, чтобы укусить, тварям сначала приходилось несколько секунд усердно присасываться к жертве. Искромсав трех чудищ, зеленокожий обошелся без повреждений. В середине поляны Кьерн, ровно чураки, рубил полдюжины бестий. Полукровка метнулся к Фендуру. В неспособного отбиваться карлика впились сразу три гадины. Самая наглая ухватила пшеничнобородого за лицо.

Орк оторвал слизней от раненого. Несколько минут охотник потратил на то, чтобы искрошить тварей. Болдырь метнул быстрый взгляд в сторону желтоволосого.

Складывалось впечатление, будто с физиономии гнома содрали кожу, из кровавой мешанины выступали кости носа и скул, уцелел только один глаз, второй - белым пятном растекся по щеке.

У Дрогга не нашлось времени помочь карлику, поскольку шум битвы привлек еще одно дюже опасное существо. На краю прогалины объявилась громадная серо-зеленая туша. Ранее полукровка не сталкиваться с урхами, но много слышал о них от других охотников. Исполинская жаба утробно всхрапнула и выстрелила в дверга длинным шипастым языком. Липкий розовый жгут оплел шею и плечи Кьерна. От неожиданности коротышка даже выронил бродэкс. Уроженец Снежного Хребта повалился на землю, словно куль с мукой. Победно урча, монстр потянул добычу к себе. В предвкушении раскрылась громадная лишенная зубов пасть.

– Помоги...
– замычал рудой, устремив в зеленокожего ошалелый взгляд.

Несмотря на то, что живоглот, как именовали в народе этих созданий, являлся серьезным противником, с коим не стоило сражаться в одиночку, полукровка не спешил прийти на выручку двергу.

– Будь ты проклят, паскуда...
– прохрипел рыжий, лицо гнома зарделось, он изо всех сил тщился разорвать душивший его язык, но сие никак не получалось.

Не упуская из виду живоглота и его жертву, Дрогг принялся рубить не добитых рудым осклизлых тварей.

Сопение и хрипы Кьерна мнились болдырю слаще самой изысканной музыки. К несчастью, столь отрадные звуки грубо прервали. Из зарослей выскочил Морнингер с клинком наперевес. Не мешкая, юнец всадил бастард в выпуклый черно-желтый глаз. Урх заревел, забился в корчах, но добычу не выпустил. Барон начал вращать клинок. Жаба, наконец, свернула язык, освободив дверга, конвульсивно дрожа, рванулась вперед, и, совершив короткий прыжок, растянулась замертво.

Рядом с Дроггом возник Вришх, райзард взялся яростно крушить оставшихся слизней, но его отдернул в сторону мэтр Тарвион. Алхимик плеснул на бестий ранжевой жидкостью с резким кислым запахом. Студенистые тела задымились и почали стремительно таять, точно принесенный в тепло снег.

Не задерживаясь, кавалер Ордена Ребиса и комендант Нарлаха бросились к Фендуру.

Зеленокожий окинул взглядом вернувшихся. Рыцарь более не водил на цепи грумзарда. Верно, чешуйчатая гадина почила в подземелье или отрок прикончил ее за ненадобностью уже после расправы над муравьями. Ящер выглядел точно так же, как и до похода в логово аштхинов. Разве что салатовую чешую и бурый панцирь покрывал тонкий

слой красноватой пыли. Лица же Морнингера и старикана походили на сработанные из стекла розовые маски.

Немного померекав, зеленокожий сообразил, в чем дело. Видимо, алхимик и барон, как и рудой карлик, угодили под плевки муравьев, а позже магистр Тирполисского университета применил какое-то зелье, что создало столь причудливые коросты.

– Как ваш поход, Эд? Удалось истребить тварей?
– пристал к юнцу дверг.

– Умолкни, Кьерн, - резко оборвал гнома комендант Нарлаха. Судя по тону, он остался недоволен случившимся в гнезде аштхинов.

– Что с ним, мэтр?
– спросил рыцарь у адепта тварной области знания.

– Потерял слишком много крови, никакие эликсиры не помогут, протянет в лучшем случае пару дней, - заключил магистр Тирполисского университета.

– Значит, придется добить, - в голосе отрока проскользнуло нечто похожее на жалость.

– Позволь мне, Эд? Я - умело, он даже боли не почувствует, - тотчас оживился рыжий.

– Давай, Кьерн, - отстраненно глядя в пустоту, кивнул юнец.

Дверг не стал тратить времени даром. Серебристое лезвие секиры взмыло вверх. Фендур захрипел, верно, тщась извергнуть проклятие.

– Умри, корыстник!
– выдохнул рудой, опустив оружие. Увенчанная копной желтых волос голова с мимолетным хрустом отсоединилась от тела.

Приторочив бродэкс за спину, огненнобородый направился к зарослям.

– Куда путь держите, почтенный господин?
– перегородил ему дорогу кавалер Ордена Ребиса.

– Как куда?
– удивился коротышка.
– Валежника набрать, дабы согласно обряду придать огню почившего сородича, - подгорный житель махнул рукой в сторону тела пшеничнобородого.

– В этом нет необходимости, - выставил вперед руки старикан.
– Я использую для сей цели горючее снадобье.

– Я не позволю обливать покойных гномов, пусть и бывших при жизни отпетыми корыстниками, алхимической дрянью, - вознегодовал рыжий.

– У нас нет времени устраивать долгие похороны, Кьерн, - сердито зашипел Морнингер.
– Поблизости бродит отряд нгвишу. Они разделались со слугой мэтра Тарвиона.

– Но вы-то хоть проводили его в последний путь как положено?
– недоверчиво нахмурился карлик.

– Милорд алхимик сжег труп с помощью зелья, - не отвел взгляда барон.

– Да как так можно?!
– взвился рудой.
– Он же теперича обречен веки вечные блуждать во мраке подземелья!

– Мы тоже отправимся в непроглядную тьму, ежели не уберемся отсюда как можно скорее, - веско молвил отрок.

– Вы как хотите, Эд, а я останусь здесь и похороню Фендура со всеми почестями, - дверг встал, загораживая труп Душегуба от мэтра Тарвиона и коменданта Нарлаха.

– Твое право, - пожал плечами рыцарь.
– Но учти, что мы не будем тебя дожидаться.