Аскольд и Дир
Шрифт:
– Сколько можно жить прежними заслугами? Ну, прогнали хазар, ну стали свободными, ну а дальше?
– А дальше на вырученные средства построили пристань в Витичеве. Вспомни, как жаловались купцы на киевскую пристань? Судам некуда было приткнуться. Теснота, склад на склад наезжал.
– Ну, ну…
– Вот и ну-ну! А мы взяли да оборудовали просторную пристань в Витичеве, причал обустроили. Теперь каждую весну там купцы собирают свои корабли и отправляются с товарами в Византию, а некоторые и в северные страны, в Хазарию, Булгарию… Да мало ли куда!
– Помню, помню, как забыть!
– смягчился Дир и поднял чарку.
– Давай выпьем за наши успехи с тобой, брат!
– А Чаруша что? Не поддержит нас?
– Ей нельзя. Она, брат, того… беременна.
Чаруша слабо улыбнулась, кивнула поощрительно:
– Не обращайте на меня внимания. А я посижу рядом, ваш разговор послушаю. Мне приятно быть с вами.
Выпили, закусили.
Дир сказал:
– Я вот частенько думаю о том, что когда-то была могущественная Русь, объединяла многие племена. Но пришли авары и установили своё господство. Русь сузилась до размеров земли племени полян. Но явился Кий, поднял народ славянский на поработителей и вновь создал мощное государство Русь. Всё бы хорошо, да разъели его, как моль шкуру, межплеменные противоречия…
– Племена как были, так и остались, - перебил его Аскольд.
– Осталась и вековая тяга вождей племён к самостоятельности. Куда от этого деться?
– А вот Византия существует многие века, и народы, её населяющие, поддерживают власть Царьграда!
– Ну, сравнил! Византия - это вечное государство, её начало уходит куда-то в глубокие века…
– Л Франкское государство? Карл Великий раздвинул своё господство на многие народы!..
– Ты забыл, - заметил Аскольд, - что недавно распалась Франкская держава. Теперь на её территории возникли три королевства - Франция, Италия и Германия.
– Значит, как и у нас на Руси, в чём-то ошиблись тамошние правители. Ослабили вожжи, пошли на поводу у племён или местной знати. Нет, мне бы такую власть, я бы всех взял в кулак и не выпустил ни под каким видом! Сжал бы так, что сок из них потёк!
Дир встал и стал размашисто шагать по светлице, высокий, широкоплечий, с красивым вдохновенным лицом. Чаруша с восхищением глядела на своего мужа.
– И нам с тобой надо совершить такое, чтобы с Русью стали считаться окружающие народы и страны! И у нас есть такие возможности. Смотри, великий водный путь - Днепр. В Киеве пересекаются торговые пути из Хазарии, Булгарии, Европы. У нас такой большой доход от торговли, что можно вооружить большое войско и двинуть его на покорение соседних племён. Мы сможем с тобой восстановить великую Русь!
– Но ведь это кровь, брат. Много крови. Мы много жизней погубим. Тебе разве не жалко людей своих? Все они хотят радоваться под солнышком!
– Вечная твоя чувствительность! Всё ты воспринимаешь не так, как подобает мужчине. Если бы я тебя слушался, то никогда не решился кинуть вызов великой Хазарии, не смог бы победить шада Истеми!
– Но это совсем другое, брат…
– Другое
После обильного застолья Аскольд решил прогуляться. Вместе с ним вышла Чаруша. За эти два года они подружились, доверяли друг другу, делились секретами. Аскольд сказал:
– Что-то не нравится мне, как ты выглядишь. Для ребёнка и тебе самой полезней было бы побольше гулять на свежем воздухе, отдыхать от всяческих дел. А ты всё время в заботах…
На глазах Чаруши навернулись слезы. Она проговорила чуть слышно:
– Дир мне изменяет. Женщины у него появились. Разлюбил он меня.
– Что ты, что ты, Чаруша! Любит он тебя, я точно знаю, он мне об этом много раз и говорил…
– Любил - это верно. А теперь остыл. Мы, женщины, это быстро замечаем…
– Ну, может, появилось у него какое-то увлечение, с кем не бывает! Поблудит малость, а всё равно к тебе вернётся!
– Ошиблась я в нём. Не таким он оказался, каким я себе в первые дни знакомства представляла…
– Ничего, ничего, Чаруша, не переживай, всё устроится со временем.
– Как не переживать! Сорвалась ради него из родного города, бежала и от мужа, и от родителей. А теперь чувствую, одна остаюсь в чужом краю. Кому я нужна здесь с двумя детьми да ещё третий на подходе?
По лицу Чаруши текли крупные слезы, она их не вытирала.
– Зачем такое говоришь? У тебя здесь друзья появились. Да и я никогда одну в беде не брошу!
– Спасибо тебе, Аскольд. Умеешь ты утешить, добрая твоя душа, - проговорила она, медленно повернулась и побрела назад в терем.
«Может, мне покруче поговорить с Диром, вразумить его, убедить, в конце концов? Нельзя так подло поступать с женщиной, которую сорвал сродных мест. Должен понять, человек он неглупый и справедливый!»
Но потом его мысли потекли в другую сторону.
«А что я ему скажу? С другой женщиной его не видел, Чаруша тоже ограничилась общими словами, сказала как-то неопределённо. Да и не можем мы его упрекнуть в измене! В этой стране разрешено многожёнство, а уж иметь наложниц считается делом почётным, как показатель мужской силы. Нет, не стану ничего говорить. Может, как-нибудь само собой уладится».
Через неделю состоялось заседание Боярской думы, в которую входил начальственный состав княжеской дружины, всего полтора десятка человек.
– Решил я, господа бояре, начать войну с племенем северян. Их владения с севера перекрывают торговый путь по Днепру, не дают нам свободно общаться с Новгородским княжеством и странами Балтийского моря.
– Но Чернигов лежит на реке Десне, а не на Днепре, - прервал его боярин Вяхорь, человек настырный и язвительный.
– Верно, - тотчас ответил Дир.
– Стольный град северян Чернигов лежит на Десне. Но они построили сильную крепость Любеч, которая сторожит каждое судно на Днепре, а княжеская служба в нём взимает десятину с купцов. Большие деньги утекают мимо нашего кармана!