Аскольдова тризна

Афиногенов Владимир Дмитриевич

— Не припомню такого... Смотри, и вправду хромает. Подъедем поближе. Стражников на эти ворота я сам ста...

Договорить Добрыня не смог: из-за забора, которым был обнесён дом купца, в спину старшого ударила стрела — хитрый Скьольд, перебив охрану, часть людей спрятал, других отослал на крепостную стену, тянувшуюся над воротами, третьих поставил у ворот.

Но с хромым он промахнулся — его подручный коваль недавно подвернул ногу, но остаться в кузнице не захотел.

Стрелы также полетели сверху — тут же были убиты многие из сопровождавших Забаву

людей. Сама она повернула лошадь к купеческому дому, хотела пришпорить её, но несколько стрел просвистели мимо головы Забавы, сразив ещё двух ратников; теперь осталась она и трое её дружинников.

Лошади на месте зло перебирали ногами. Попавшие в засаду поняли, что скакать им сейчас некуда. Норманны перестали стрелять и начали ждать.

Забава нервно крутила головой: был бы виден противник — одно дело, но когда стрелы жалят насмерть, кругом темнота, а теперь и наступившая Жуткая тишина...

— Кто смелый?.. Выходи на поединок! Я вызываю!

— Глянь, — позвали кого-то по-русски, — никак баба!

— Да это Забава! Сия баба на рати мужу не уступит... Хочешь с ней сразиться?

— Ловкий... Выходи сам.

— Эй, дочь старейшины, слезай с коня! Клади меч, лук со стрелами и щит на землю... Да скажи своим воям, чтоб тоже так сделали... — вразумительно пояснил Скьольд.

— Слышу не боевой клич орла, а карканье ворона... Или среди вас нет достойного сразиться со мной?..

— С жёнами мы не воюем.

— Почему же тогда убиваете моих людей?.. Кто такие?

— Ратники Олега Новгородского. Слышала о нём?.. Вскоре он будет здесь, все ворота нами заняты. Сдавайся! Тогда пощадим твоего отца, старейшину племени. Ещё раз говорю: клади щит, меч и лук со стрелами...

Забава заколебалась: что делать?.. Сила сейчас на стороне норманнов. И тем более скоро подойдут воины Олега! Поднять жителей на сопротивление уже не удастся, не дадут... Ловушка!

— Хорошо. Ваша взяла — подчиняюсь!.. Но потом отдайте меня в руки Олега. Согласны?

— Согласны, — заверил Скьольд, из-за укрытия любуясь её выдержкой и хладнокровием.

Забава сошла с коня, медленно положила щит на землю, так же не торопясь отстегнула пояс с ножнами и мечом, но в самый последний момент, не сдержавшись, быстро натянула тетиву лука и послала наугад стрелу, которая со звоном впилась в забор и выщербила кусочек дерева.

— Вот стерва! — раздался голос.

Но Забаву, скорее, не ругали, а восхищались ею.

— Ничего... Сейчас и лук положит. Вот тебе бы такую горячую...

— Я и говорю: стерва... Только она, брат, не нам, а князю достанется.

— Да ему только пять годков! Ему напугать-то её нечем...

— Я о другом князе... У того-то найдётся чем!

— Только её, видать, не напугаешь... Она сама кого хошь напугает!

Забава, добровольно отдавшись в руки врага, сказала Скьольду, чтобы он велел собрать тела убитых и похоронить как следует. При взятии Смоленска Олегом больше убитых не было...

Встретившись с новгородским князем, Забава с радостью узнала, что цель его похода

не столько захват земель кривичей, сколько покорение Киева, где сидит их общий недруг князь Дир.

В Смоленске Олег оставил посадником своего мужа из дружины, затем занял город Любич, где тоже посадил своего человека, и таким образом новгородский князь завладел днепровским путём до самого Киева.

С Олегом в поход на Киев запросилась Забава, рассказав ему о том, что с ней произошло в этом городе, но князь её не взял, хотя она вызывала у него сочувствие.

Олег посчитал, что если он возьмёт Забаву в Киев, то поход его будет выглядеть только как месть, а Олегу не того хотелось... «Пусть видит Русь, что поход сей — ответ мой на всю пагубность правления Дира, предателя-убийцы родного брата и его сына... Да разве он князь русов, предавший их интересы Хазарии!.. Никакой он не князь, скорее я князь всей Руси, лежащей на «пути из варяг в греки»! — подумал Олег. — Князь-то всё же Игорь... Племянник мой... По закону наследства».

Подойдя к Киеву, Олег укрыл лодьи в засадах, там же незаметно поместил и своих пеших воинов. Сам причалил на трёх судах, имевших вид купеческих, к берегу, взял на руки племянника и сошёл с ним на землю. Обратился к собравшимся киевлянам:

— Низкий поклон вам от Новгорода! Идём мы гостями в Византию от Игоря-князя и его дяди Олега. Желаем повидаться с Диром. Зовите его сюда смотреть товары новгородские... И есть ему также дары...

Ничего не подозревавший киевский князь, любопытный и жадный, явился на берег, но не успел он вступить в разговор с Олегом, как из людей и засад повыскакивали вооружённые новгородцы, схватили Дира и быстро рассредоточились по всему Киеву, побивая сопротивляющихся. А таких, кроме княжеской дружины, нашлось немного. Дружинников же Дира быстро посекли мечами.

Подойдя к киевскому правителю и дерзко взглянув в его тёмные очи, Олег воскликнул:

— Ты владеешь Киевом, но ты не князь! Я теперь буду княжеским родом на Руси! А это сын Рюрика — Игорь. — Подхватил племянника снова на руки и вынес его вперёд. Повернулся опять к Диру: — Выбирай себе казнь... Хочешь, сожгу тебя, как брата своего сжёг...

Дир, наливаясь злобой, смолчал. Олег лишь махнул рукой:

— Отрубить ему голову...

После этого Олег решил не возвращаться в Новгород, а остался в Киеве, назвав его «матерью городов русских».

В честь сего события он устроил богатый пир. Пили, ели, кричали здравицу Олегу и Игорю, вспоминали даже Аскольда, которого любили в Новгороде.

И пир сей явился третьим и последним действом в звене Аскольдовой тризны...

Утвердившись в Киеве, Олег послал в Новгород своего посадника, на занятых землях начал строить городки и также сажать своих мужей. Вместе с тем он решил покорить тех соседей, от которых Киев «терпел тесноту», а «примучив их», как говорит Нестор, возложил на них дань лёгкую, сказав им так: «Я хазарам недруг, а не вам... Не давайте дань хазарам, но мне давайте».