Аспект белее смерти

Корнев Павел Николаевич

Охотник на воров уже отирался на углу, при моём появлении он скривился.

— Ну наконец-то!

— Шесть часов ещё не отбивали! — возразил я.

Горан отмахнулся.

— Не важно! — Он огляделся по сторонам и спросил: — О Пыжике что узнал?

— Пока ничего, — сознался я, перехватил злой взгляд водянисто-синих глаз и поспешил оправдаться: — У нас в чужие дела лезть не принято! Приходится осторожненько знакомых расспрашивать, а это дело не быстрое. Но могу Пыжиком заняться, а Простака на потом оставим.

— Не паясничай! — рыкнул охотник на воров и потребовал: — Слушай и запоминай!

Уж

не знаю, кто чего ему нашептал, но на сей раз мне втолковывали, куда именно стоит наведаться в первую очередь, никак не менее получаса. Вплоть до того дошло, что Горан потребовал зазубрить имена десятка содержателей притонов, а заодно назвал пару кличек тамошних заправил, на которых я мог в случае чего сослаться.

Под конец я не выдержал и зло буркнул:

— А сразу так подготовиться нельзя было?

Синие глаза охотника на воров аж посветлели от злости.

— Издеваешься?! — прошипел он и пребольно ткнул меня пальцем в грудь. — Раньше мы искали иголку в стогу сена! Теперь, если тебе не навешали лапши на уши, можем ограничиться несколькими улицами, но и так мне пришлось раскошелиться, чтобы разузнать о тех местах хоть что-нибудь мало-мальски полезное! К тому же любые расспросы такого рода сродни кругам на воде: ты кидаешь крошки осведомителям, а заметить их суету могут и другие!

— Вот-вот! — поддакнул я. — Об этом я и толковал! Нельзя с Пыжиком торопиться!

Горан Осьмой прищурился, явно примериваясь, как бы половчее отвесить мне леща, и я его терпение испытывать не стал. Шустро отступил и спросил:

— Здесь ждать будете?

Охотник за головами кивнул, подошёл к каменному ограждению набережной и уставился с высоты пары человеческих ростов на бегущую по воде рябь. Что его там заинтересовало — ума не приложу. Волны, мусор, утки. Ладно бы хоть паровая баржа вверх по течению шла, но нет же — никого и ничего.

Глазеть на реку я не стал, подвернул рукава и штанины, сдвинул набекрень картуз и зашагал по переулку. Надо сказать, сегодня я чувствовал себя куда уверенней прежнего, да оно и немудрено: если способен на правильных людей сослаться, к тебе и отношение сразу совсем другое. Ещё б только на давешних шустриков не нарваться. Им-то имена без надобности, им пять целковых вынь да положь!

Парило так, что было буквально нечем дышать, а влажная одежда липла к телу. И — ни ветерка. Смердело в Яме сегодня даже сильнее обычного. Солнце только-только начинало клониться к закату, до вечерних сумерек было ещё далеко, но обитатели Ямы уже понемногу выбирались на улицы. Сегодня они через одного с опаской поглядывали на небо, а некоторые домовладельцы даже подряжали малолетних оборванцев расчистить от гор мусора сточные канавы.

Я дошёл до «Ржавого якоря» и уже там свернул с Широкой. Поплутал немного по узеньким проходам, сориентировался на местности и взялся высматривать описанные Гораном дома. Ещё даже внимательней поглядывал на тамошних обитателей и загодя нырял в узенькие переулочки и глухие подворотни при малейшем подозрении, что могу наткнуться на давешних босяков. От малышни на сей раз тоже старался держаться подальше, благо эти улицы вчера не обходил и свои фокусы тут ещё никому не показывал. В итоге больше впустую нарезал круги, нежели толковал

с домовладельцами, но зато и обошлось без ножа под рёбра. И да — сегодня повезло не только с этим.

К бревенчатому домишку в два этажа высотой я вывернул после третьей или четвёртой неудачи. Надсадный лай цепного кобеля нисколько не воодушевил, но — нет, хозяин меня не погнал и даже запер псину в конуру.

— Угол снять пришёл? Это ты, паря, правильно! Кости так и крутит, чую — вот-вот ливанёт!

Поднялся ветер, понёс тучи пыли. Я придержал едва не сдёрнутый с головы картуз, прошёл в калитку и сказал:

— Да я Боцмана ищу.

— Тю-у! — разочарованно протянул дородный мужик. — На кой тебе этот пропойца сдался?

— Он старшим кой-чего пообещал, они своё получить хотят.

— А кто не хочет-то? Иди, паря! Иди! Здесь не подают!

Что-то мне почудилось такое в интонациях хозяина, и я бросил пробный камень:

— Так старшие с Боцманом ещё только столковались и заплатить не успели. У него товар, у них деньги.

— И большие деньги на кону?

Я пожал плечами.

— Да уже немалые, наверное, раз меня который день по всей Яме гоняют.

— Ты вот что, паря! — Мужик задумался и огладил бороду. — Старшим скажи: Боцман у меня живёт, только он запил и который уже день лежмя лежит, а за комнату не платит! Закроют долг в два целковых, в дом пущу. А нет — так на нет и суда нет.

Мне Ян Простак и даром не сдался, но невесть с чего в радостном предвкушении забилось сердце.

— А точно он у тебя в постояльцах? А то я передам, а мне потом голову оторвут.

— Мочка уха у него отчекрыжена и шрам тут… — Мужик провёл пальцем по лицу, после подул на него и трижды сплюнул через левое плечо. — Ну так он это?

— Он, — подтвердил я. — Сейчас за старшим метнусь. Одна нога здесь, другая там!

— Беги, паря! Шевели копытами! — напутствовал меня хозяин и развернулся к выглянувшей из дома тётке.

— Ты чего дверь открытой держишь?! — возмутилась та. — Ветрище такой, пыли нанесёт!

— Да Боцмана спрашивают! — пояснил мужик.

— Опять?

— Не опять, а снова! Сам удивляюсь! Вот ведь всем понадобился! Ходят и ходят! — Хозяин поднялся на крыльцо, развернулся и напомнил: — Два целковых, паря! Два целковых!

А я так и замер на месте.

Всем понадобился? Да как так-то?!

Это кто ж меня опередил?!

Глава 23

5–5

Миг я осмысливал услышанное, потом окликнул хозяина:

— Уважаемый! А Боцмана не босяки, случаем, спрашивали? Просто старшие не меня одного посылали. Может, кто из наших сюда уже наведаться успел?

— Да не! — отмахнулся тот. — Какие босяки! Вот нищеброды — это да. Двух целковых пожалели! Тьфу! — Мужик подбоченился. — Ты вот что, паря! Старшим так и скажи: без денег не пущу! Пусть не приходят даже!

Я ничего отвечать не стал, выскочил со двора и со всех ног помчался к набережной. Всю дорогу нёсся сломя голову, только пятки сверкали, благо шквальный ветер разогнал горожан по домам. Пока добежал, чуть сердце из груди не выскочило, а лёгкие так и вовсе горели огнём. И это были ещё цветочки!