Ассистентка антиквара и город механических диковин

Корсарова Варвара

И вот, мы спустились в лабиринт. Накануне мне пришла идея: проверить, нельзя ли использовать пчел для определения состава атмосферы под землей. Шахтеры используют канареек подобным образом. Насекомые тоже хорошо реагируют на некоторые опасные газы в воздухе. И случись же такому, что колба разбилась и пчела ужалила Вальвазора! Тот моментально распух и отдал концы. Аллергия на пчелиный яд, черт бы его подрал!

Не скажу, что плакал по нему. В последнее время старик стал несговорчив и требовал повысить его долю от сделок. Грозил разоблачением. Можно сказать, такой исход был мне на руку. Тело следовало перепрятать, да недосуг было.

Глаза Карла разгорелись. Можно было подумать, что эпизод гибели доктора

относился к числу приятных воспоминаний. Аннет не знала, стоит ли верить Карлу. Вполне возможно, что механик все же расправился с доктором, а потом убедил себя в собственной невиновности и теперь пытался убедить в этом слушательницу.

– У Вальвазора был ученик, кузен дуры Ванессы из вашей конторы, – продолжил Карл. – Он знал о незаконном хобби своего учителя. Ванесса трепетала перед Вальвазором и охотно пошла навстречу просьбе его давнего друга – меня. Я попросил ее устроить, чтобы на место хронолога взяли этого ее кузена, ученика Вальвазора. Тогда бы мы смогли и дальше вести наши прибыльные дела и натягивать фирме Молинаро нос. Но не вышло, не вышло! – Карл поцокал языком и нахмурился. – Молинаро-младший узнал об особом интересе Вальвазора к Лазурному поэту и что-то заподозрил. Решил сам отправиться в Механисбург. И тебя прихватил с собой, будь он неладен! И тут я дал маху. Каюсь, после гибели Вальвазора я был слегка нервозен. Со мной сделалась сильная меланхолия. Я не был готов покинуть Механисбург. Прочие наследники настаивали продать Лазурного поэта. Противиться им я не стал, чтобы не вызвать подозрений. Нужно было потянуть время. Поэтому попросил Швица задержать тебя… ну или убрать, как получится. Дальше ты знаешь.

– Швиц не справился с задачей на дирижабле, и вы взяли дело в свои руки, – заключила Аннет. Было немного странно рассуждать о собственной вероятной смерти и готовящихся покушениях. – Но почему вы пытались убить меня такими необычными способами? Стрела механического купидона, Пильщик, Корабль-в-бутылке…

– Это хороший вопрос, моя дорогая! – Карл пришел в сильное возбуждение, спрыгнул с парапета, приблизился, встал рядом и посмотрел на нее жадным взором. – Ты не догадываешься? Что было общего между всеми этими случаями?

– Там были использованы куклы и изделия Жакемара, – ответила Аннет без запинки.

– А ты помнишь, о чем мы беседовали у меня дома? Когда ты так испугалась моей невинной шутки?

– Вы… хотели… принести меня в жертву… автоматонам? – с трудом выговорила Аннет осознавая, что Карл не просто мошенник. Никаких сомнений: он полный псих!

– Не совсем так, – покачал головой Карл. – Я что, совсем чокнутый, по-твоему?

«Да!» – хотела сказать Аннет, но вовремя удержалась.

– Вся эта мистика и оккультизм – чушь собачья, – авторитетно объявил Карл. – Нет, дело в другом. Ты репликатор и должна понять. Куклы Жакемара были как живые. Создавая их, он изучал и воспроизводил в механической форме части человеческого организма. Тяги проектировал по подобию сухожилий, моторы по принципу сердца, шарниры по подобию суставов и так далее и тому подобное.

Как и у любого механизма, у человеческого тела есть энергетический дубликат… сенситивы-лекари и мистики называют его аурой. Но обойдемся без мистики, только наука, только факты!

Человеческий организм не более чем примитивный механизм. Знаешь, почему куклы Жакемара столь долговечны? Он питал их человеческой энергией. Отдавал им эту самую ауру. Во времена Жакемара это называли колдовством – некромантией, переселением душ… А он всего лишь мечтал соединить энергетические копии своих изделий и людей. Отсюда любовь к посмертным маскам. У многих его кукол человеческие волосы и зубы. А глаза! Он писал, что сложнее всего было изготавливать глаза. Он отливал их из стекла, а в стекло добавлял пепел сожженных на жаровне человеческих глаз.

Поэтому взгляд его автоматонов столь выразителен! Хм..., – задумался Карл, – мой предок был бы счастлив заполучить гляделки твоего босса. Редкий экземпляр гетерохромии. Жакемару бы понравилось.

Аннет содрогнулась, но продолжала глубокомысленно кивать. Ей чудилось, что к шуму, доносящемуся из люка в потолке, примешиваются отзвуки голосов. Кто-то повторял их путь на крышу. Нельзя, чтобы Карл заметил. Беседа должна продолжаться.

– А причем здесь я? – поинтересовалась она тоненьким голоском.

– Энергетические реплики механизмов следует подпитывать, чтобы они оставались устойчивыми, – усмехнулся Карл. – Время от времени мои предки выполняли эту задачу, как могли. Несчастные случаи, потерявшиеся бродяги… ну, ты понимаешь.

Аннет не хотела понимать, но догадывалась, что он имеет в виду, и от догадок этих ей делалось совсем нехорошо. Леденели руки, и бешено колотилось сердце. Карл нес такой отборный бред, что мозги закипали. Следить за его логикой становилось все труднее.

– А тут – удача! Девушка-сенситив, которой следовало исчезнуть! Твоя смерть вблизи автоматонов пошла бы им на пользу. Мой прощальный подарок детям Жакемара! Я был перед ними виноват. Не любил, не берег, не лелеял! И еще кое-что… – Карл глубоко вздохнул и мечтательно зажмурился. – Я актер по натуре. Как и ты, Аннет! Видишь, как много общего между нами! Но нет – я больше, чем актер! Я режиссер, каким и был мой предок. Я люблю ставить незабываемые представления, и не только на сцене театра «Мимезис». Признай, каждый подстроенный мной несчастный случай гарантировал тебе незабываемую, зрелищную гибель, которой аплодировали бы сотни, тысячи зрителей!

Аннет мелко покивала головой. В приюте для умалишенных твое место, а не на сцене, думала она. Как ей его перехитрить? Как уговорить отпустить?

– Знаешь, – вдруг смягчился Карл, – в глубине души я не желал твоей гибели. Ты пришлась мне по сердцу. Поэтому я невольно оставлял тебе лазейку, возможность уйти. И ты уходила – весьма хитроумно!

– Разумеется, когда я увидел, как ловко ты создала реплику лестницы в бутылке, и узнал о твоем втором таланте, решил сохранить тебе жизнь. Оставить тебя себе. О, твой второй дар – редкий подарок судьбы! – Карл закатил глаза и щелкнул языком. – Он мог открыть мне путь в мастерскую Жакемара! Сокровища, несметные сокровища, а не какие-то жалкие камешки!

– Вы говорили, что мечтали заполучить чертежи Жакемара…

– Зачем они мне? Большинство чертежей он шифровал. Мне никогда не повторить успехов гениального предка. Я даже не мог пробраться во внутренний корпус его кукол. Только и получалось, что извлечь камешки из-под внешней оболочки. Золото лучше, чем бесполезная бумага. Итак, я попал в лабиринт и шел за вами.

– Как вы миновали ловушки?

– Вы любезно их обезвредили, а большинство дверей остались открытыми. В мастерской я, конечно, оплошал. Но все же – признаюсь – рад, что ты осталась жива. Применив дар, ты спаслась, но устроила катастрофу. Гибель мастерской – твоя вина, моя дорогая. Нельзя использовать дар репликатора столь небрежно. Энергетические копии предметов взаимосвязаны. Исправив один, ты невольно нарушила другой. Не зря репликаторы учатся долгие годы!

Слова Карла заставили Аннет призадуматься. Не исключено, что он был прав. Ей не довелось пройти специальное обучение, но она знала, что изменять энергетические реплики следует с крайней осторожностью. Вмешательство в законы физики может иметь непредсказуемые последствия. Но тогда у нее не было другого выхода...

– Итак, сокровища вам не достались, – заметила Аннет.

– Не беда! – махнул рукой Ангренаж. – Кое-что я прихватил. И у тебя на шее целое состояние.

Он коснулся пальцем изумрудного ожерелья и усмехнулся.