Ассортир
Шрифт:
Так Талию и приняли на работу. На лето хозяйке и нужна была такая умница и расторопша, чтобы та могла больше зарабатывать с процентов от количества принятых заявок.
Тем более что Талия легко уговаривала Ганешу ехать в такие непроходимые и далёкие от того, где он стоял, места, куда другие водители ехать просто отказывались. И он зарабатывал. Пока другие бесы стояли и ждали более выгодных заявок. Отказываясь от того «шлака», на который не мог не ехать Ганеша. Которого посылала его любимая! Диспетчер. Ну, разве мог он хоть в чём-то ей отказывать? Заранее понимая, что тогда и она – за это – откажет ему в постели? Как только они сменятся и пойдут спать. Тем более что к тому времени они уже стали жить в её квартире. Конечно же нет!
И когда все водители стали возмущаться,
– Так и вы тогда сразу же поезжайте туда, куда я вас посылаю. А не посылайте меня подальше! Чтобы я не посылала Ганешу вместо вас. После того, как вы все, по очереди, от этой заявки отказываетесь. Сами же ставя его первым в очереди за заявкой. Или я должна, по вашему мнению, от них отказываться? – посмотрела она в глаза хозяйке. – Теряя деньги.
Это сразу же угомонило споры. А хозяйка тут же закрыла их «постельный вопрос», поблагодарив Талию за находчивость. А Ганешу – за такого классного диспетчера, которому он просто вынужден был безропотно подчиняться, став её волшебной «палочкой-выручалочкой». И на работе – тоже. Вешая на него все «висячие» заявки. Обещая его с утра за это отблагодарить. На все деньги!
Глава32.Время
Пока Ганеша прямо в офисе не начал подозревать Талию в измене с совладельцем такси. Что залез ей под юбку, пообещав той помочь открыть цветочный магазин, о котором Талия давно мечтала. Причём, вслух.
Ганеша не столько понял, сколько именно ощутил, что Талия ему изменила. Своим Бананом. Потому что после Пакимона и его весьма весомого достоинства Ганеша полностью перестал ощущать, входя в Талию, «эффект минета». Даже – если та сжимала мышцы. Став через пару недель измен с Пакимоном, как все водители прозвали хозяина такси за сходство его фигуры с героем популярного тогда мультфильма, для Ганеши красивой и… бесполезной. Ведь если Юлия, после очередной измены, могла тут же сделать минет и Банан (от наслаждения) рефлекторно закрывал на все её проделки глаза, то Талия такой услуги ему не предоставляла. И глаза всё никак не закрывались. Побуждая Ганешу судорожно рефлектировать. И искать хоть какой-то выход из создавшегося положения. Талии вечером на постель. Заставляя его неохотно включать мозги. И шевелить мозгами, словно щупальцами. Будя в нём Зевса. Чтобы Банан, разочаровавшись, не послал Талию куда подальше.
– Ты хоть понимаешь, во что тебя превращает твоё же поведение? – разочарованно спросил Ганеша Талию. Грозно, словно сам Зевс. Сев напротив.
– Во что? – невольно отстранилась Талия от рабочего стола.
– Ты превратилась из богини, которой снизошла в столь дивный мир, в прекрасного, пока ещё, демона искушения. И чем хуже твоё социальное существование, тем исступленнее ты оттачиваешь своё мастерство искусителя, пытаясь хоть как-то изменить его за счёт других. Каждой изменой тому, с кем ты – думая, что временно – сожительствуешь, опускаясь всё ниже и ниже. На самом деле изменяя лишь себе, своим принципам. А через это – своей высшей сущности! Постепенно теряя даже то, что имела перед этим. Вместо того чтобы сесть, понять всё это и начать меняться к лучшему. Расплата слишком высока! Мы больше не можем продолжать себя дурачить.
– Выходит, я с тобой – навсегда? – обреченно спросила Талия.
– Жизнь это практика, а не теория, – улыбнулся Ганеша. – И в жизни мы не можем оперировать условными единицами. Наше подсознание воспринимает всякого, с кем мы согласились на сожительство, как единственного и самого лучшего из всех возможных кандидатов. А так как в подсознании нет условного понятия времени, то и – как данного нам не только здесь и сейчас, но и – навсегда! Как у ангелов. Поэтому-то мы в них, порою, и влюбляемся, раскрывая сердце нараспашку. Не даром говорится: «стерпится, слюбиться». Так что надо быть осторожнее и не всегда соглашаться на уговоры. Понимая, что, по-настоящему, это теперь навсегда.
– Так что, времени не существует… по-настоящему? – посмотрела Талия озадаченно.
– Нет конечно! –
5
М. Хайдеггер, «Бытие и время».
– Не понимаю, зачем это нужно было делать. А разве раньше дня и ночи не было?
– Раньше ось этой планеты была наклонена Творцами Вселенной именно таким образом, что в северном теперь полушарии всегда был день и всегда было вечное лето. И у населяющих её ангелов вместо термина «время» использовался термин «вечность» – абсолютная длительность. И даже те философы, что понимали Время как понятие, уже не видели смысла вновь вводить его в обиход. Тем более – переводить это относительное понятие в Абсолют. Отлично понимая, что всё тогда вынужденно этим начнёт служить подтверждением данного мировоззрения. И все вещи будут создаваться не раз и навсегда, предельно износостойкими, а то и вообще – вечными, как в их Вечности, а лишь – на некоторое время, пока они доставляют хозяину удовольствие от их приобретения. А значит и особо качественными их делать смысла уже не будет. Чтобы их легче было утилизировать, как только он захочет от них избавится. Что и отношения также станут временными. Не качественными. Из них уйдёт любовь и преданность и верность и… Все вечные понятия. Останутся лишь эмоции и похоть. И понятие брака также потеряет всякий смысл. Уйдёт понятие ответственности, милосердия, благодарности. Счастье заменят удовольствием, обладающим лишь ограниченным эффектом.
– Так, а что же тогда радость?
– Радость и восторг есть указания на то, что ты движешься в сторону счастья.
– А – удовольствие?
– Указание на то, что ты движешься в сторону несчастья, – сокрушенно произнёс Ганеша. – Ведь именно для того чтобы мы могли постоянно повышать остроту удовольствия, в мире и было распространено архидемонами столько всевозможных страданий, обид, заблуждений и прочих, так называемых, грехов. Чтобы мы постоянно пытались наслаждаться всем тем, что дает нам хоть какое-то удовольствие. Жалуясь лишь на то, что у нас остаётся для этого слишком мало свободного времени. И потому боясь хоть что-то приятное в жизни упустить. Упуская самое главное – себя! И перестали жить вечно – из века в век. А не из года в год, как теперь. Стали приходить на время, брать от жизни всё, теряя при этом всё здоровье, и очень скоро умирать. Теперь даже архангелы стали приходить на Ассортир на время, и уходить – навсегда. Наблюдая за тем, что творится на планете с Летучего Корабля.
– А раньше они приходили к нам навечно?
– А уходили лишь на некоторое время. Лишь выждав паузу для того, чтобы им снова стали рады. Буквально умоляя их вернуться.
– И восстановить попранную власть имущими справедливость?
– Раньше жизнь на этой планете и была тем самым Царствием Божием, которое безуспешно пытался восстановить Творец Монте-Кристо. Как бывший ангел, он помнил о той эпохе и бессознательно пытался её тут воссоздать. Всё пытаясь изгнать демонов «во тьму внешнюю». Как раньше. Прекрасно понимая, что смерть и жизнь теперь поменялись местами. Теперь по-настоящему тут живут только для того, чтобы набраться духовных сил и снова уйти – в Вечность. На планеты высшего типа. Поэтому раньше никто не верил во Время, считая это жутчайшей ересью и сатанизмом. И всех, кто даже просто заговаривал о нём, сжигали заживо.