Астарта. Предназначение. Книга 3

Белышева Ольга

Здесь все было настолько совершенным и торжественным, что даже дышать казалось кощунством.

Лунария медленно повернулась к нам. На ее лице теперь застыло выражение мягкой силы — властного спокойствия, за которым можно было почувствовать скрытую угрозу.

Я не позволила себе задержать взгляд слишком долго. Это был ее мир.

Королева жестом пригласила нас устроиться на мягком, волнующе роскошном диване с отделкой, напоминающей ветви древних деревьев, а сама с грацией заняла место в изысканном кресле, обитом шелком. Каждое ее движение, даже самое непринужденное,

выдавало в ней не только правителя, но и личность, привыкшую к власти.

Ее взгляд был серьезным, но в нем читалась искра любопытства, а голос звучал уверенно, будто она привыкла повелевать, но умела быть деликатной.

— Итак, — произнесла Лунария, плавно выпрямившись, ее осанка оставалась безупречной, — предлагаю начать наше знакомство с чистого листа.

Мы молча кивнули, принимая ее приглашение, и уселись, все еще невольно оглядывая зал, который продолжал притягивать наш взгляд. Здесь каждая деталь, каждый элемент изящества будто соревновались между собой в волшебной гармонии. Пространство, несмотря на всю свою роскошь, не кричало о власти — оно убаюкивало, наполняя ощущением покоя и силы.

Королева, выдержав недолгую паузу, будто давая нам шанс полностью погрузиться в атмосферу ее обители, наконец нарушила тишину.

— Я — Лунария, — ее голос окутывал зал, как шелковая ткань: мягкий, но несущий в себе внутреннюю твердость. — Меранга — наш мир, наш дом. Он был создан много веков назад стараниями Творцов, тех, кто привел нас сюда из мрака и хаоса. Этот мир стал для нас новым началом. Наш народ нашел здесь убежище и, шаг за шагом, создал место, где гармония природы и культуры сливаются воедино.

Она остановилась, ее светлый взгляд, полный силы и решимости, пробежался по нам.

— Центром нашей жизни стал этот дворец, — продолжила она, задумчиво положив тонкую руку на подлокотник. — Он связан с тремя лунами, нашими покровителями, которые отражают суть нашей цивилизации и поддерживают равновесие нашего мира.

Лунария ненадолго замолчала, словно проверяя, насколько мы готовы к дальнейшему. Затем ее голос стал чуть нижем, как будто она опускалась на более личный тон.

— Однако не все так идеально, как это может казаться… — она тяжело вздохнула, ее взгляд стал чуть мрачнее. — Некогда часть нашего народа осталась в Лураписе, мире, который позже стал игровым. Мы отдалились от них, хотя их пути все еще тесно связаны с нашими. Но Лурапис — это чуждый нам мир. Он больше не принадлежит природе… там правит система, для которой мы лишь пешки.

Ее губы чуть дрогнули, и в глазах мелькнула тень старой, едва скрытой боли.

— На протяжении веков наш народ терпел гонения и уничтожение, пока боги не открыли для нас двери в Мерангу. Этот мир стал нашим спасением, подарив нам шанс выжить. Но даже здесь мы не можем быть полностью свободны…

Ее голос приобрел жесткие ноты.

— Вот уже месяц, как в наш мир начали проникать незнакомцы. Они появляются из ниоткуда, словно падают с неба. Их цели ясны для нас — они хотят лишь золота, артефактов и силы. Но то, чего они не понимают — это то, что для нас эти сокровища не просто ценны, — ее голос дрогнул, но тут же снова окреп. —

Эти вещи держат наш мир в равновесии. Они пронизаны магической энергией, которая позволяет нам существовать.

Мы молчали, осознавая значение ее слов. Лунария посмотрела на нас так, словно пыталась оценить, каково наше отношение к ее речам, но продолжила, не дожидаясь ответа.

— Если незваные гости продолжат вторжения, если они посмеют прикоснуться к этим магическим реликвиям, последствия будут катастрофическими. Они не понимают их сути. Их алчность способна уничтожить то, что создавалось веками.

На мгновение ее голос стал тише, почти шепотом, но каждое слово отдавалось эхом в наших сердцах.

— Этот мир — наш дом. Наша жизнь, наша история, наша душа. И он бесценен. Мы не допустим, чтобы его разрушили.

Ее слова повисли в воздухе. Они звучали как клятва, как предупреждение и мольба одновременно. Она сделала паузу, давая нам осознать весь вес ее признаний: это было больше, чем просто рассказ. Это был зов.

Мы обменялись с Эрданом взглядами. Лунария ждала нашего ответа.

— Когда я разговаривал с вашими сородичами из мира Лурапис, — решился на разговор Эрдан, — они говорили о Меранге и я тогда думал, что это город. Они не открыли ваш секрет. Сказали лишь что, когда мы будем готовы помочь, они нам покажут путь. За просьбу помочь они присоединились к нам как жест доброй воли. Я планировал после Большой игры переговорить с ребятами. Но вот судьба нас отправила к вам раньше. Ваш мир исследуют в лаборатории, мы пытались помешать и сами оказались тут.

Королева внезапно сомкнула веки... и... замерла. То ли уснула, то ли погрузилась в неведомые нам глубины.

Повисла пауза — густая, тягучая, будто сам воздух застыл в тревожном ожидании.

— Здесь чувствуется что-то особенное, — наконец нарушила я молчание, то ли пытаясь сменить тему, то ли действительно ощущая эту странную перемену. Ее "тонкая душенька", и без того надломленная, казалось, вот-вот не выдержит последнего напряжения. — Будто сама гармония мироздания наполняет пространство вокруг.

На мгновение Лунария резко открыла глаза и посмотрела на меня, ее взгляд стал глубже и задумчивее.

— Ты права, — ее голос прозвучал как шелк, обернутый вокруг стали. — Эта гармония — не просто основа, а сама плоть нашего бытия. Но представь... — ее пальцы сомкнулись в воздухе, будто сжимая невидимую нить, — один слишком резкий рывок... один неверный шаг... и все, что мы знаем, превратится в пыль.

Она медленно разжала ладонь — и в этом жесте было что-то от рассыпающегося песка.

— Дар Творцов стал нашей вечной ношей. Мы не просто хранители — мы последний оплот между порядком и хаосом.

Ее голос дрогнул, с каждым словом становясь тише, а интонации наполнились грустью. Было очевидно, что она говорит не просто о месте их жизни, а о хрупком, безупречном шедевре, который они берегут как самое дорогое.

— И вот, за свою доброту мы заплатили непомерную цену, — продолжила она, и ее голос зазвенел резкой горечью. — Один из тех, кого мы спасли, нас предал. Он обманом похитил одну из наших реликвий.