Асы против асов. В борьбе за господство

Смыслов Олег Сергеевич

Кстати сказать, в исследовании среднего срока службы советских самолетов, проведенном в послевоенное время почему-то без учета Лa-7, отмечалось, что по сроку службы в днях ведущее место занимал ЛаГГ-3 (158 дней), второе Як-1 (145 дней) и третье «аэрокобра» (139 дней). Зато по сроку службы в часах ведущее место занимала «аэрокобра» (78,2 часа), и по налету в часах в день также она (0,56). По этим критериям ЛаГГ-3 занимал второе место (62 и 0,39), а Як-1 третье (55,6 и 0,38).

 — А вас сбивали хоть раз? — задаю следующий вопрос Аркадию Федоровичу.

 — Истребители меня один раз сбили. Ну я сам виноват.

Я прошляпил это дело.

 — Сзади зашли? — уточняю я.

 — Снизу сзади. У меня была группа — 16 «кобр». Вызвали срочно. Я видел, что по горизонту прошла пара «мессеров». Они разгоняли скорость, выполняли разворот и опять скорость разгоняли и снова выполняли разворот. То есть «качалка» такая. У меня отказал передатчик. Пока он еще работал, я передал заму: «Бери управление, я буду только на приеме». Все как будто нормально. 16 штук. И вот в этом месте... — Аркадий Федорович показывает на своем рисунке на разворот. — Когда надо было уже разворачиваться, меня снизу: «Бух-бух!» Я только глянул — он перевернулся подо мной. Смотрю, вот такие вот кресты. Но я сначала не понял, что там у меня. Радиостанция не работает. Ведомый качает: «Уходи!» Мы были на глубине где-то 30–40 км. Я как глянул назад: черный дым. Я потихоньку пошел домой. Где-то на половине отказало управление. Я начал триммерами удерживать машину. Подхожу, смотрю, большой Токмак, река Токмачка. Это как раз над линией фронта. Большой Токмак, а тут (показывает) уже можно прыгать. Высота тысячи две с половиной. Я выпрыгнул, и меня понесло на завод. Думаю, если я туда сяду, я ноги поломаю. Но начал подтягивать и спасся. Сел за речушкой.

И вот я сел, а меня как начали обрабатывать солдаты. И по ребрам, и прикладами. А я в кожаной курточке, кожаных брюках, а там (показывает) гимнастерочка.

И тогда они мне сказали: «Снимай!» Я говорю: «Что вы делаете?» Потом уже матом. А они мне: «Вы все умеете ругаться!» И мне под ребра. Когда куртку начали снимать, а у меня на гимнастерке майорские погоны, звезда, три ордена Красного Знамени. «Ой, товарищ майор, извините!» — «Как же я тебя могу извинить, когда ты мне все ребра сломал».

 — Они вас за немца приняли?

 — А они так всех. Ведь пехота била без разницы. Советский, немецкий... Я парашют потом собрал, подъехал виллис. «Товарищ майор, мы за вами!» Я говорю: «Спасибо!»

Там аэродром засады был. Меня туда повезли. И командир полка говорит: «Ведь ты ас, а тебя сбили?» Я говорю: «А тебя что, не сбивали?»

Покормили, хорошо встретили. Легли спать. А утром не могу надеть сапог на ногу. Ударился о стабилизатор. Утром рано прилетел По-2 за мной. Прилетаю на свой аэродром, распустили купол, а у меня там 64 пробоины. Это наши солдатики тренировались. А я говорю: «А если б одна из них попала?»

В книгу «Сто Сталинских соколов», изданную в 1947 г. в Военно-воздушной академии крошечным тиражом, внес свою лепту из сотни «Золотой орды» и Аркадий Федорович Ковачевич.

В этом уникальном сборнике успешных боевых эпизодов его воспоминание называлось «Осмотрительность истребителя».

«Мне хочется затронуть вопрос чрезвычайно важный для каждого летчика, а в особенности летчика-истребителя, при всяких условиях: при выполнении боевого задания над полем боя, в тылу у противника и при полете над своей территорией. Это вопрос об осмотрительности.

Значение

осмотрительности в воздушном бою определяется следующим: тот, кто первым обнаружил противника, почти на 50 % решил исход боя в свою пользу. Он может занять исходное положение, выгодное для атаки, достигает внезапности и, в крайнем случае, примет все меры к тому, чтобы сорвать атаку противника, не быть атакованным и, в свою очередь, стать атакующим.

Два примера из моей боевой работы в период Великой Отечественной войны показывают значение осмотрительности в бою.

Сентябрь 1942 г. Бои под Сталинградом носили ожесточенный характер. Истребительная авиация немцев в этот период господствовала в воздухе как над полем боя, так и в нашем тылу. Каждый вылет сопровождался воздушным боем или даже рядом воздушных боев.

Возвращаясь с разведки на самолетах Jla-5 со своим напарником лейтенантом Чиликиным, я заметил над Сталинградом 6–8 Ме-109, которые, в свою очередь, также обнаружили нас. Уклониться от боя не удалось, пришлось вступать в бой. Первая атака немцев не была для нас неожиданной, развернувшись на 180 °, мы встретили атакующих в лоб. После 3–4 мин боя мой напарник неожиданно ушел на посадку и я остался один против группы истребителей. Я знал, что продолжать бой, хоть и оборонительный, я обязательно должен, в противном случае меня собьют, как только я попытаюсь выйти из боя.

Бой длился около 30 минут. В течение этого времени многочисленные атаки немцев я сводил на нет своевременным маневром своего самолета. В любой момент я видел, где находятся истребители противника, своевременно разглядывал их замысел, уходя из-под атаки каждого из них всевозможными маневрами.

В итоге немцы оставили меня и ушли, расстреляв, по-видимому, все боеприпасы. Я произвел посадку на свой аэродром без единой пробоины.

Второй случай, который привел к иному результату, произошел в октябре 1943 г. над р. Молочная (4-й Украинский фронт).

Я во главе восьми «аэрокобр» вылетел на прикрытие наземных войск. Боевой порядок был построен в два эшелона: ударная группа — 4 самолета, в которой находился я, и прикрывающая группа — вторая четверка, следовавшая сзади, слева и выше.

Истребители активности не проявляли. Патрулирование происходило на исходе дня. Надеясь на бездействие истребителей противника, мы ослабили осмотрительность, и лишь удар сзади дал мне знать, что я атакован.

Оглянувшись, я увидел пару Ме-109, которая выходила из атаки. Мой самолет загорелся и мне пришлось оставить его, выпрыгнув с парашютом.

В последующем оказалось, что моя группа также увидела эту пару Ме-109 только после того, как я был сбит.

В чем же причина того, что я был сбит без боя? Очевидно, что недопустимое ослабление внимания, отсутствие осмотрительности у меня и всей нашей группы позволили противнику атаковать самолет внезапно.

Отсюда вывод: если не видишь противника, не считай, что его нет. Считай, что он всегда есть, но ты его не обнаружил. Мы знаем целый ряд случаев, когда наши самолеты были атакованы и сбиты истребителями противника уже над своей территорией, при производстве посадки на аэродром. Я считаю, что каждый командир, обучая летчика-истребителя, наряду с отработкой техники пилотирования должен больше обращать внимания на развитие осмотрительности».