Ася
Шрифт:
— Чем? — строю глазки и направляю в угол губ язык.
— Ты вроде не мальчик, Красов, а слился, словно дряхлое динамо. Она, бедняга, не могла понять, что пошло не так и…
— Она мне не звонила, — резко отрезаю. — Насколько я владею информацией, то нечто личное твой шеф, Фролов, вообще не обещал. В чем, собственно, дело?
Сашок выстреливает верхней половиной тела, подается к моему столу, раскладывая на поверхности двуглавым веером согнутые в локтях руки:
— Я могу приударить за ней?
— Да ради Бога. Не вижу никаких проблем.
—
Круто завернул. Я и не просек опасность ситуации, в которую черт меня завел.
— Сашка…
— Отверни с Юрьевым. Он идиот.
— Добрый вечер, мы, кажется, нехило тронулись? Что отвернуть?
— Я буду крестным. Пока он разбирается с личной жизнью, я намерен приобщиться к чужой семейной. Продегустировать и насладиться. Хочу почувствовать букет, от которого некоторые мальчики превращаются в слабеньких людей. Но ты не пожалеешь…
Что-что?
— … Я хороший крестный, к тому же состоятельный и не жадный, — оттопырив большие пальцы, выставляет самый лучший жест на мой стеклянный стол.
— Есть опыт? Ты, — посмеиваюсь себе в кулак, — крестный многоразовый отец?
— Похихикай, — и через зубы добавляет тихо, — мудозвон.
— Саша-Саша, — качаю головой. — Как не стыдно? А Терехова — это, я так понимаю, повод? Ты таким нехитрым способом решил пролезть ко мне в родственники? Приобщиться, значит, захотел? Какой пассаж! Однако сказать, что я категорически против, означает нагло соврать. Но ты, дружочек, все-таки имей в виду, что настойчивые нахлебники за моим столом не приветствуются.
— Я самодостаточный и верный. И нет, я ничего не выгадывал. Просто одно повлекло за собой другое, — стучит ладонью по столу. — А в результате получился плавненький заход с последующим мягким приземлением. Вероятно, Инга зайдет к нам, как надежный клиент, когда подпишет договор.
— Не понял! — теперь, по-видимому, мой черед расставлять руки и упираться ими в стол.
— Ее торговые площадки требуют расширения. Вернее, ей не хватает места для новых магазинных точек.
— Она их выстраивает поверх имеющихся? — глупо скалюсь. — Саш, давай чуть-чуть быстрее.
— У нее есть земля. Здесь, неподалеку. Уверяю, что обожаемые командировки будут практически «не выходя из дома». И самое главное, что там всё по закону — Ромыч тщательно проверил и заверил, что проблем с землеустройством нет и никогда будет. Короче, в этой деревне намечается миленький магазинчик для модниц с денюжкой в кармане. Ей нужно быстро и с гарантией. Я бы уточнил, что очень-очень быстро. Она не нищенка. Финансовые средства тоже на месте, так что — без обмана. Ингуся готова внести аванс — процентов семьдесят-восемьдесят — и ударить с тобой, женатик, по рукам. Костя, она не претендует на тебя, как на мужчину, — отрадно слышать, хоть и несвоевременно, — но желает видеть нашего крутого босса в качестве человека, который устроит ей личное счастье, набив карманы бабками с продажи женских платьев.
— Одежда?
— Она с этого и начинала. Купи-продай. Моталась по галдящим рынкам всего земного шара,
Вот, оказывается, как карьера строится. А я уж, грешным делом, подумал, что Инга Терехова — бездушная акула жесткого мужского бизнеса. А она:
— Простая спекулянтка? — прищурив глаз, негромко, будто сохраняю бешеную тайну, говорю.
— Дела давно минувших дней. Сейчас она доставляет сюда только то, что пользуется спросом, то, на что нацелились красотки, то, что золотые курочки хотят носить. Скажем так, — а он, похоже, в этом разбирается, раз так глубокомысленно вещает, подкатывая глазки, — это на перспективу. Большой город не сегодня-завтра доберется в эту глухомань. Его границы и без того размыты. Посмотри, — кивком, не глядя, указывает за окно, — где мы находимся, когда работаем.
— Это филиал, — как обиженный, гундошу.
— Так себя успокаиваешь? — подняв руку и расставив пальцы, Фролов копирует позу известной исторической фигуры, до которой Сашеньке расти и расти в прямом и переносном смысле этого глагола. — Короче, здесь в очень скором времени начнет процветать жизнь и наречем ее мы… Красовград! Чем тебе не отменный задел на ближайшее будущее? Твой парень взойдет на престол и станет царствовать, если ты, конечно, немного в разных направлениях подсуетишься. Ну?
Уверен, это не подстава. А в остальном:
— Я не настолько тщеславен, старик.
— Ой, бля, славы не хочу, стараюсь не отсвечивать, я скромный и простой. Но с каких-таких херов отстроил каждой жадной гниде персональное бунгало, в которых толстожопики развлекаются с путанами, пока их половины посещают массаж толстым членом и большими яйцами. Костя, у тебя мышление революционера. Хочу заметить, правда, что так было не всегда. То, что случилось с Романой Шелест не должно откладывать отпечаток на благородном деле, которым ты занят с сотворения мира.
Она погибла!
— Саша, перестань, — дергаю губами, выставляя крепко сведенные зубы.
Романа… Рома… Романа Андреевна Шелест, таинственная женщина, наполовину русская, наполовину сирийка, с двумя чернявыми мальчишками, попала по несчастливой случайности под каток, сооруженный из искореженного металла, расплавленной обмотки проводов и огромного количества крови, которой на той дороге все было щедро залито в роковой для нас с ней день.
— Такое больше не повторится. Слышишь?
— Я знаю, — большой комок глотаю и языком давлюсь.
— Юрьев до сих пор вспоминает и казнит себя, что не прикрыл твой зад, пока ты забывался с ней…
— У нас ничего не было, Фрол. Мы не любовники и никогда ими не были. Она обычная богатая клиентка, я деловой партнер. Так получилось, что в тот день мы оказались с ней в одной машине. Никто заранее не мог такое предусмотреть, а Юрьев пусть не выдумывает и прекращает рефлексировать. Он был на слушании, присутствовал на допросах, он подписал все показания и сотрудничал со следствием. Все раскопали, установили истину и отпустили нам грехи.