Атакует «Щука»
Шрифт:
— Дыши, дорогой. Держись. Вспомни, как о тебе в сводке Информбюро писали. И еще напишут. Только держись…
И так помогал слабым товарищам каждый более или менее сильный моряк. Пример в этом показывали коммунисты. Выбиваясь из последних сил, они не только спасали товарищей, но и несли вахту, обеспечивая маневрирование корабля. Это было главным условием того, что лодка, а вместе с нею и все люди выжили.
Судя по показаниям часовых стрелок, на поверхности моря наступало темное время суток. Разрывы бомб становились все глуше и уже не причиняли лодке никакого вреда. Потом они стали рваться где-то
Наступила ночь. Люди буквально задыхались без кислорода, аккумуляторная батарея почти полностью разрядилась, и командир решил всплыть.
Всплывали со всеми предосторожностями. Сначала акустик Васильев прослушал горизонт, нет ли вокруг каких шумов. Затем Столбов поднял перископ.
— Темно, видимость — ноль, — сообщил он нам с комиссаром. Потом смахнул с лица рукавом кителя мелкие капельки пота и приказал продувать главный балласт.
Мертвая зыбь плавно раскачивала «щуку» с борта на борт. Подводники блестящими глазами на осунувшихся лицах жадно смотрели на вентиляционные грибки, ожидая, когда ударит оттуда струя свежего воздуха.
Командир, как и полагается, первым поднялся наверх. Вдохнув полной грудью, качнулся то ли от волны, то ли от головокружения. Ухватился за ограждение мостика. Руки в кожаных перчатках скользнули по мокрому металлу. Столбов быстро огляделся вокруг, вызвал снизу вахтенного офицера и сигнальщика. Потом снял перчатку, провел рукой по тумбе перископа и поднес ее к лицу. Рука была в соляре.
— Так вот оно что, — мрачно сказал Николай Гурьевич и, склонившись над люком, откуда тянуло теплым и еще тяжелым воздухом, крикнул в центральный пост, чтобы инженер-механик вместе с боцманом выходили осматривать корпус.
Осмотр подтвердил самые худшие предположения. Но прежде чем рассказать о результатах осмотра корпуса лодки, требуется сделать небольшое пояснение.
Дело в том, что подводные лодки типа «Щ» для увеличения автономности плавания брали соляр не только в специальные топливные цистерны, расположенные внутри прочного корпуса, но и в две средние цистерны главного балласта. И хотя эти цистерны имели дополнительное оборудование, однако были наиболее уязвимым местом корабля. И на этот раз они первыми не выдержали бомбежки: от близких разрывов в них появились большие трещины. Вытекавшее из них топливо оставляло на поверхности моря масляный след, по которому шел вражеский тральщик до наступления темноты.
К счастью, «четыреста вторая» отделалась в общем-то легко. Но теперь надо было принимать решение, как быть дальше. Оставаться на позиции с пробитыми цистернами не имело смысла, а устранить повреждение в море не представлялось возможным. Вместе с тем Столбову не хотелось возвращаться в базу раньше срока. И командир собрал офицеров на совет.
Совещание проходило в третьем отсеке. Николай Гурьевич обрисовал положение и попросил офицеров высказать свои соображения. Все единодушно сошлись на том, что необходимо до последней возможности продолжать поиск врага. Единым было мнение офицеров и о том, что соляр из поврежденных цистерн главного балласта необходимо выбросить за борт, цистерны промыть и оставаться на позиции, всячески экономя топливо. По докладу инженер-механика Большакова топлива в цистернах прочного корпуса было еще
Мнение командира и комиссара было таким же. Поэтому, как только люди избавились от кислородного голодания, началось промывание цистерны главного балласта, для чего лодка несколько раз погружалась и энергично всплывала. Одновременно в каждом отсеке проверялись и приводились в порядок механизмы, устранялись последствия бомбежки.
Наконец эта работа была закончена. Жизнь на лодке вошла в обычную походную колею. Радист Хромеев принял очередную сводку Совинформбюро. Комиссар созвал агитаторов и познакомил их с положением на фронтах.
Перед тем как они отправились в свои отсеки, Николай Афанасьевич посоветовал им не забывать в своих беседах о вчерашнем дне, который был чрезвычайно тяжелым, но безусловно удачным. Шутка ли, был потоплен третий вражеский корабль в одном походе. Такой боевой удачи еще не знает история подводной войны. Вместе с тем он сообщил им о решении командира остаться на позиции, продолжать поиск врага.
Наступал новый день. Лодка опять погрузилась, и подводники продолжали заниматься своими делами. Теперь уже ничто, кроме разговоров, не напоминало о вчерашней кошмарной бомбежке и о том, что жизнь каждого из нас висела тогда на волоске.
К вечеру 4 марта опять разыгрался шторм. Громадные волны накрывали невысокий мостик подводной лодки, и всякий раз при этом через открытый люк в центральный пост низвергался мощный водопад. Помпа, почти не переставая, откачивала воду из отсека. Временами приходилось помогать ей даже ручным насосом.
Верхние вахтенные в обледеневшей одежде походили на застывшие изваяния из сказочного ледяного царства. Морская соленая вода оседала изморозью на их обветренных лицах.
Через каждые полчаса из центрального поста доносился голос нижнего вахтенного:
— На мостике!
— Есть, на мостике!
— В лодке все в порядке!
— Есть, в лодке все в порядке! — отзывался вахтенный офицер и вновь подставлял лицо холодному ветру.
Внизу в отсеках тоже нелегко. Особенно мотористам. Палуба уходила из-под ног. Грохотали дизеля. У передней панели форменный сквозняк — двигатели тянули воздух. В кормовой части и под настилом жарко и душно от масляных испарений. На вахту здесь заступили мотористы Новак, Горожанкин и Денисов. Они внимательно следили за работой дизелей Временами кто-либо из них прикладывался ухом к корпусу машины, чтобы послушать, как бьется стальное сердце лодки.
В радиорубке Николай Хромеев пытался выйти на связь с базой. Он уже в который раз выстукивал телеграфным ключом позывные, но ответа не получал. В наушниках трещало, визжало, свистело. Радист настойчиво вращал регуляторы. Но все безуспешно — связи с базой не было. Осмотрев передатчик и приемник, Хромеев понял — неисправна антенна. Результат ли это все той же бомбежки, или жестокий шторм тому причиной, определить в такой обстановке было невозможно. Да и некогда. Командиру требовалась связь с базой. Он понимал, что установка аварийной антенны связана с большой опасностью для тех, кто этим будет заниматься, но другого выхода не было, и он вызвал на мостик командира отделения радистов Николая Хромеева и акустика секретаря комсомольской организации Александра Васильева.